Семен Андреевич Ромодановский был образованным человеком, любил и умел рисовать, неплохо разбирался в чертежном деле, интересовался техникой. Не исключено, что славные победы российского флота над турками в конце XVII в., а также строительство кораблей на расположенной рядом кременчугской верфи привлекли его внимание к вопросам судостроения. В частности, не зная о попытках Е. Никонова построить «потаенное» судно, Ромодановский самостоятельно пришел к мысли о создании подводного судна, которое, прорвав вражескую блокаду устья Днепра и лимана, смогло бы скрытно проникнуть в Черное море для ведения боевых действий. С этой целью он построил действующую модель и испытал ее на реке. Результаты испытаний, видимо, убедили изобретателя в важности задуманного дела для укрепления российского военного флота и, не посчитавшись с расходами, он едет в столицу. В состав назначенного президентом Петербургской Академии наук комитета по рассмотрению проекта Ромодановского вошли академики Степан Разумовский, Георг-Вольфганг Крафт, Николай Фусс, Михаил Гурьев и Иоганн-Альбрехт Эйлер (сын знаменитого Леонарда Эйлера), из которых, как считает известный историк подводного судостроения И.А. Быховский, «…не было ни одного кораблестроителя, да и вообще людей, знакомых с морским делом, за исключением академика Иоганна Эйлера – профессора физики и автора объемного труда по гидродинамике». Казалось бы, отрицательный отзыв Академии наук, затем категорический отказ Павла I поддержать изобретателя заставят его отказаться от дальнейших творческих исканий. Однако, пишет далее Быховский, «…Семен Ромодановский не опустил руки. Он решил остаться в столице, чтобы найти пути для осуществления своей идеи без помощи властей». С этой целью изобретатель подыскал себе двух компаньонов – опытных корабельных плотников с хорошим образованием – и вместе с ними на собственные средства начал строить на Охтинской верфи в Петербурге подводную лодку нового проекта, в котором были учтены критические замечания академиков. Имея большие размеры и водоизмещение по сравнению с предусмотренными в первом проекте, строившаяся лодка отличалась также рядом технических особенностей. Например, судя по документам, Ромодановский намеревался установить на лодке шлюзовое устройство для выхода водолаза из-под воды в изобретенной им же специальной одежде, «… дающей способ человеку ходить по воде без опасения…».

1801 г. – проживавший в столице русский мещанин Торгованов поместил в «Петербургской газете» извещение о том, что «…изобрел судно, в котором можно удобно плавать под водой в море и реке, токмо не имеет способу доставить оному судну для дыхания путешествователей свободного воздуха, почему просит покорнейше знающих способ дать судну такой воздух и вместе с ним произвести оное судно в действо». Других сведений об изобретении Торгованова нет.

1829 г. – в июле «секретный арестант» Петропавловской крепости в Петербурге минский дворянин Казимир Гаврилович Чарновский направил императору Николаю I подробное описание проекта подводной лодки средних размерений, «в которой можно будет… опускаться на морское дно для собирания растений и жемчуга. И в военном искусстве она будет полезной, потому что можно будет под водой подплыть под неприятельские корабли и оные истреблять, либо делать вылазку в местах во всех неожиданных неприятелем».

По описанию подводная лодка длиной около 10 м имела форму цилиндра диаметром 2,8 м с заостренной носовой оконечностью, защищенной снаружи пружинным буфером от повреждений при ударах, и плоской кормой транцевого типа. Для улучшения условий обитания экипажа, на что Чарновский обращал особое внимание, внутренняя поверхность железного (или медного) корпуса обшивалась тремя слоями яловой и сыромятной кожи. В надводном положении лодка могла двигаться под парусом на выдвижной мачте, в подводном положении – с помощью расположенных вдоль бортов в два яруса четырнадцати пар весел с гладкими металлическими штоками и лопастями-зонтиками на наружных концах. По замыслу, при втягивании весел внутрь корпуса зонтики должны были складываться, а при выталкивании раскрываться и создавать упор, достаточный для движения лодки со скоростью до одного узла. Плавание по заданному курсу обеспечивалось кормовым вертикальным рулем, маневрирование по глубине – двумя носовыми «перпендикулярными» веслами.

Согласно проекту погружение и всплытие подводной лодки производились путем увеличения или уменьшения ее веса и объема. Для изменения веса внутри корпуса размещались 28 мягких кожаных мешков, служивших балластными цистернами и сообщавшихся шпигатами с забортной средой. В процессе погружения мешки самотеком заполнялись водой, а при всплытии осушались выдавливанием воды за борт специальными рычагами. Для изменения объема в носовой части корпуса предполагалось установить выдвижную башенную рубку диаметром 0,7 м, которая, поднимаясь или опускаясь на блоках в вертикальной шахте, могла использоваться в качестве регулятора глубины погружения подводной лодки. Рубка предназначалась также для наблюдения за горизонтом через застекленные иллюминаторы при нахождении лодки в надводном положении или вблизи водной поверхности.

Проблема снабжения экипажа свежим воздухом при плавании под водой решалась с помощью двухканального гибкого шланга («подводного хобота») с пробковым поплавком для удержания верхнего конца над уровнем моря. Подобные устройства уже встречались в проектах подводных лодок М. Кастеры, Р. Фултона, братьев Коэссен и других изобретателей. Но в отличие от них «подводный хобот» был задуман как вентиляционный насос оригинальной конструкции, через оба канала которого пропускался бесконечный шнур с нанизанными на нем на равном расстоянии друг от друга кожаными поршеньками. Чарновский рассчитывал, что, перебирая вручную нижнюю часть шнура и перемещая, таким образом, поршеньки внутри шланга, можно будет нагнетать свежий воздух по одному каналу и одновременно отсасывать из лодки в атмосферу избыток углекислого газа по другому, оставаясь при этом на глубине. Кроме того, в лодку загружались 36 кожаных мешков со сжатым воздухом для дыхания экипажа в аварийных условиях.

Вооружение состояло из «истребительного аппарата», а точнее, одной пороховой мины с химическим запалом, срабатывавшим предположительно от соприкосновения и реакции с морской водой после отхода лодки на безопасное расстояние от неприятельского корабля. Помимо этого весь экипаж вооружался личным оружием для стрельбы через прорезанные в верхней части корпуса бойницы, закрывавшиеся крышками на винтовой резьбе при погружении лодки под воду. Экипаж насчитывал 30–35 человек, включая 28 матросов-гребцов.

16 августа по приказанию Николая I проект подводной лодки Чарновского был передан на отзыв и экспертизу директору корпуса инженеров путей сообщения, видному ученому генерал-лейтенанту П.П. Базену. Спустя примерно две недели П.П. Базен представил на усмотрение царя свое заключение, в котором отметил, что изобретение подводной лодки делает честь «сочинителю и, должно полагать, что его усердие и практические познания могли бы быть полезными при дальнейших исследованиях и производстве решительных опытов для введения и усовершенствования подводного судоходства в Российской