Любят трудиться бездарности и ученики.
(трудолюбивый медведь Брюсов, 5 раз переписывавший и полировавший свои романы Толстой, Гоголь, Тургенев), это же относится и к читателю.
Речетворцы должны бы писать на своих книгах: прочитав разорви!..
А. Крученых и В. Хлебников
«Слово как таковое», 1913.
Эгофутуризм
Пролог
«Вы идете обычной тропой, —Он к снегам недоступных вершин»
Мирра Лохвицкая I
Прах Мирры Лохвицкой осклепен,Крест изменен на мавзолей, —Но до сих пор великолепенЕе экстазный станс аллей.
Весной, когда, себя ломая,Пел хрипло Фофанов больной,К нему пришла принцесса мая,Его окутав пеленой…
Увы! — пустынно на опушкеОлимпа грезовых лесов…Для нас Державиным стал Пушкин,Нам надо новых голосов!
Теперь повсюду дирижаблиЛетят, пропеллером ворча,И ассонансы, точно сабли,Рубнули рифму сгоряча!
Мы живы острым и мгновенным, —Наш избалованный каприз:Быть ледяным, но вдохновенным,И что ни слово — то сюрприз.
Не терпим мы дешевых копий,Их примелькавшихся тоновИ потрясающих утопийМы ждем, как розовых слонов…
Душа утонченно черствеет,Гнила культура, как рокфор…Но верю я: завеет веер!Как струны, брызнет сок амфор!
Придет Поэт — он близок! близок! —Он запоет, он воспарит!Всех муз былого в одалисок,В своих любовниц претворит.
И, опьянен своим гаремом,Сойдет с бездушного ума…И люди бросятся к триремам,Русалки бросятся в дома!
О, век Безразумной Услады,Безлистно-трепетной весны,Модернизованной ЭлладыИ обветшалой новизны!..
Дылицы. 1911, лето.
II
Опять ночей грозовы ризы,Опять блаженствовать лафа!Вновь просыпаются капризы,Вновь обнимает их строфа.
Да, я влюблен в свой стих державный,В свой стих изысканно-простой,И льется он волною плавнойВ пустыне чахлой и пустой.
Все освежая, все тревожа,Топя в дороге встречный сор,Он поднимает часто с ложаСвоих кристальных струй узор.
Препон не знающий с рожденья,С пренебреженьем к берегам,Дает он гордым наслажденьеИ шлет презрение рабам.
Что ни верста — все шире, ширеЕго надменная струя.И что за дали! что за шири!Что за цветущие края!
Я облеку как ночи — в ризыСвои загадки и грехи,В тиары строф мои капризы,Мои волшебные сюрпризы,Моя ажурные стихи!
Мыза Ивановка. 1909, июнь.
III
Не мне в бездушных книгах черпатьДля вдохновения ключи, —Я не желаю исковеркатьДуши свободные лучи!
Я непосредственно сумеюПознать неясное земле…Я в небесах надменно реюНа самодельном корабле!
Влекусь рекой, цвету сиренью,Пылаю солнцем, льюсь луной;Мечусь костром, беззвучу теньюИ вею бабочкой цветной.
Я стыну льдом, волную сфинксом,Порхаю снегом, сплю скалой,Бегу оленем к дебрям финским,Свищу безудержной стрелой.
Я с первобытным неразлучен,Будь это жизнь ли, смерть ли будь.Мне лед рассудочный докучен, —Я солнце, солнце спрятал в грудь!
В моей душе такая россыпьСиянья, жизни и тепла,Что для меня несносна поступьБездушных мыслей, как зола.
Не мне расчет лабораторий!Нет для меня учителей!Парю в лазоревом простореСо свитой солнечных лучей!
Какие шири! дали! виды!Какая радость! воздух! свет!И нет дикарству панихиды,Но и культуре гимна нет!
Петербург. 1909, октябрь.
IV
Я прогремел на всю Россию,Как оскандаленный герой!..Литературного МессиюВо мне приветствуют порой;
Порой бранят меня площадно; —Изза меня везде содом!Я издеваюсь беспощадноНад скудомысленным судом!
Я одинок в своей задачеИ оттого, что одинок,Я дряблый мир готовлю к сдаче,Плетя на гроб себе венок.
Дылицы. 1911, лето.
Поэза вне абонемента
Я сам себе боюсь признаться,Что я живу в такой стране,Где четверть века центрит Надсон,А я и Мирра — в стороне;
Где вкус так жалок и измельчен,Что даже — это ль не пример?Не знают, как двусложьем:Мельшин — Скомпрометирован Бодлэр;
Где блеск и звон карьеры — рубль,А паспорт разума — диплом;Где декадентом назван ВрубельЗа то, что гений не в былом…
Я — волк, а Критика — облава!Но я крылат! И за Атлант —Настанет день! — польется лава —Моя двусмысленная славаИ недвусмысленный талант!
Прощальная поэза (Ответ Валерию Брюсову на его послание)
Я так устал от льстивой свитыИ от мучительных похвал…Мне скучен королевский титул,Которым Бог меня венчал.
Вокруг — талантливые трусыИ обнаглевшая бездарь…И только Вы, Валерий Брюсов,Как некий равный государь…
Не ученик и не учитель,Над чернью властвовать устав,Иду в природу, как в обитель,Петь свой осмеянный устав…
И там, в глуши, в краю олонца,Вне поощрений и обид,Моя душа взойдет, как солнце,Тому, кто мыслит и скорбит!
Эпилог 1
Я, гений Игорь — Северянин,Своей победой упоен:Я повсеградно оэкранен!Я повсесердно утвержден!
От Баязета к Порт-АртуруЧерту упорную провел.Я покорил Литературу!Взорлил, гремящий, на престол.
Я, — год назад, — сказал: «я буду!»Год отсверкал, и вот — я есть!Среди друзей я зрил Иуду,Но не его отверг, а — месть.
— Я одинок в своей задаче! —Прозренно я провозгласил.Они пришли ко мне, кто зрячи,И, дав восторг, не дали сил.
Нас стало четверо, но сила,Моя, единая, росла.Она поддержки не просилаИ не мужала от числа.
Она росла, в своем единствеСамодержавна и горда, —И, в чаровом самоубийстве,Шатнулась в мой шатер орда…
От снегоскалого гипнозаБежали двое в тлень болот;У каждого в плече заноза, —Зане болезнен беглых взлет…
Я их приветил: я умеюПриветить все, — божи, Привет!Лети, голубка, смело к змею!Змея! обвей орла в ответ!
2
Я выполнил свою задачу,Литературу покорив,Бросаю сильным на удачуЗавоевателя порыв.
Но даровав толпе холоповЗначенье собственного «я»,От пыли отряхаю обувь,И вновь в простор — стезя моя.
Схожу насмешливо с престолаИ, ныне светлый пилигрим,Иду в застенчивые долы,Презрев ошеломленный Рим.
Я изнемог от льстивой свитыИ по природе я взалкал.Мечты с цветами перевиты,Росой накаплен мой бокал.
Мой мозг прояснили дурманы,Душа влечется в Примитив.Я вижу росные туманы!Я слышу липовый мотив!
Не ученик и не учитель,Великих друг, ничтожных брат,Иду туда, где вдохновительМоих исканий — говор хат.
До долгой встречи! В беззаконцеВеротерпимость хороша.В ненастный день взойдет, как солнце,Моя вселенская душа!
Игорь Северянин
