Наряду с главными и, как надо понимать, общегерманскими богами, Тацит говорит также о двух богинях, которых почитают отдельные племена. Свебы поклоняются богине, которую Тацит называет именем египетской богини Изиды. Они приносят ей жертвы и изображают свою «святыню в виде либурны» (римский небольшой корабль). Тацит пишет, что не знает «происхождение этого чужестранного священнодействия», и полагает, что этот культ «завезен к ним извне» (Тацит, 8). Вероятнее всего, Тацит по созвучию назвал Изидой германские женские божества идиси (вероятно, дисы в древнескандинавской мифологии), связанные с судьбой человека. Они упоминаются в Первом Мерзебургском заклинании, которое посвящено тому, как обезвредить вражеское войско:

Однажды идиси сидели, сидели здесь и там,

Одни ковали оковы, другие сковывали войско,

Третьи снимали оковы:

Спасайся от оков, беги от врагов.

(Первое Мерзебургское заклинание, пер. автора)

Культ древнеегипетской богини Изиды был хорошо известен в римском мире, и потому неудивительно, что Тацит отождествил идиси с Изидой.

«Большой дом» вождя, Х в., реконструкция.

Wikimedia Commons

Свою богиню, по сведениям Тацита, имели также лангобарды, которые поклоняются «матери-земле Нерте, считая, что она вмешивается в дела человеческие и навещает их племена» (Тацит, 40). Культ «матери-земли» — древнейший из земледельческих культов, который был широко распространен у всех индоевропейских народов. Однако в Скандинавии его следы практически не прослеживаются, и соответствующая богиня в древнескандинавском пантеоне отсутствует. Текст Тацита многократно обсуждался, и предлагались самые разные его интерпретации. Наиболее распространенное мнение основывается на том, что имя Нерта (герм. *Nerþuz) — этимологический предшественник имени древнескандинавского бога плодородия из рода ванов Ньёрда (Njörðr). Возможно, что женское божество со временем стало восприниматься как мужское, тем более что по форме германского имени нельзя сказать, женское оно или мужское. Возможно, что у Ньёрда была сестра-жена. В «Саге об Инглингах» Снорри Стурлусон упоминает об обычае ванов жениться на собственных сестрах (Сага об Инглингах, IV). Так же и дети Ньёрда, близнецы Фрейр и Фрейя (носящие одно и то же имя в мужском и женском роде), обвиняются в инцесте в одной из песен «Старшей Эдды». Все это дает основания полагать, что древнегерманская Нерта была богиней плодородия.

Далее Тацит подробно рассказывает о ритуалах, связанных с культом Нерты, и это единственное сохранившееся описание языческого ритуала как германцев, так и скандинавов. Поэтому сообщение Тацита вызывало и вызывает интерес ученых разных специальностей, предлагавших его различные интерпретации.

Есть на острове среди Океана священная роща и в ней предназначенная для этой богини и скрытая под покровом из тканей повозка; касаться ее разрешено только жрецу. Ощутив, что богиня прибыла и находится у себя в святилище, он с величайшей почтительностью сопровождает ее, влекомую впряженными в повозку коровами. Тогда наступают дни всеобщего ликования… они не затевают походов, не берут в руки оружия… и так продолжается, пока тот же жрец не возвратит в капище насытившуюся общением с родом людским богиню. После этого и повозка, и покров, и… само божество очищаются омовением в уединенном и укрытом ото всех озере. Выполняют это рабы, которых тотчас поглощает то же самое озеро (Тацит, 40).

Упоминаемый Тацитом остров обычно отождествляют с островом Зеландия (Дания), где археологами обнаружены усадьбы вождей, существовавшие на протяжении нескольких веков. Самая крупная из них — в Лайре, рядом с которой находилось святилище. Однако подобных усадеб в южной Скандинавии сейчас известно немало, и локализовать тацитовский остров невозможно.

Значительно меньше сомнений вызывает существование у германцев, а затем и скандинавов священных рощ или деревьев. Рассказывая о поклонении «Изиде» у лангобардов, Тацит замечает, что германцы посвящают своим богам «дубравы и рощи и нарекают их именами богов; и эти святилища отмечены только их благочестием». Он находит объяснение отсутствию у них храмов, как у римлян: «Вследствие величия небожителей богов невозможно ни заключить их внутри стен, ни придать им какие-либо черты сходства с человеческим обликом».

Действительно, германские святилища-постройки эпохи Тацита и несколькими веками позднее не известны (см. главу 8), а существование святилищ-рощ засвидетельствовано многочисленными сохранившимися до сих пор в Скандинавии (где топонимия чрезвычайно устойчива) наименованиями небольших лесных участков Odinslund, Thorslund («Роща Одина», «Роща Тора») и др.

Один в ритуальном головном уборе, бронза, VI в., Уппокра, Швеция.

Lund University Historical Museum / Wikimedia Commons

Что же касается невозможности придать богам человеческий облик, то Тацит либо неверно понял своего информанта, либо изображения богов появились несколько позже. Уже в V в. на золотых брактеатах (тонких круглых пластинках с вычеканенным на одной стороне изображением) представлен Один с двумя воронами: на брактеате, найденном на острове Фюн (Дания), наряду с рельефом Одина руническая надпись по краю пластины содержит одно из самых распространенных имен Одина — Высокий: «Высокий призывает… alu (магическое слово)». А в слое VI в. в поселении вождя в Уппокре (южная Швеция) была найдена бронзовая статуэтка, изображающая Одина в ритуальном головном уборе.

Больший интерес представляет рассказ Тацита о процессии с повозкой, на которой перевозят изображение Нерты (Тацит, 40). Эта процессия объезжает территорию племени, что должно обеспечить его благоденствие. Аналогичный объезд подвластных земель совершали среднешведские конунги в X–XI вв. Эта традиция, несомненно, изначально была связана с сакральной способностью конунга приносить благоденствие и мир: его присутствие должно было обеспечить урожайный год. Ритуальная процессия изображена на гобелене из богатейшего погребения в Осеберге (Норвегия) второй четверти IX в. Тела двух женщин в погребальной ладье накрывал гобелен, сохранившийся лишь фрагментарно. Его реконструкция позволяет восстановить изображение процессии, которая состоит из повозок, влекомых лошадьми, и людей — вероятно, жрецов и воинов. Ее возглавляет человек в ритуальном шлеме с рогами, держащий в руке меч. Предполагается, что это погребальное шествие. Отголоском шествий с образом бога или богини служит рассказ о норвежце Гуннаре Пополам в «Большой саге об Олаве Трюггвасоне». Оказавшись в Швеции, Гуннар принял участие в ритуальной поездке жрецов культа Фрейра с его идолом по стране, чтобы гарантировать мир и благоденствие. Олав Трюггвасон, норвежский конунг в 995–1000 гг., был страстным проповедником христианства, и рассказ о Гуннаре, которого от нападения беса, обитавшего в идоле Фрейра, спасло обращение к Всевышнему, должен был служить демонстрацией могущества христианского Бога. Показательно, что если не сам ритуал, то воспоминания о нем сохранялись в Скандинавии до первой половины XIII в., когда была записана эта история.

Сообщение Тацита об убийстве рабов, совершавших омовение богини, не имеет параллелей, но подобная практика как своего рода месть за оскорбление святыни, пусть и подневольное, или как жертвоприношение богам существовала в различных культурных традициях,