Можно только сказать, что такое направление мысли имеет предысторию. Особую метафизическую и разрушительную силу кино, например, показал режиссер Дэвид Кроненберг в фильме “Видеодром” (1982). Там фактически и была предложена идея снаффа — некоей умопомрачительно страшной и жестокой видеопродукции, к потреблению которой в будущем должен прийти уставший от всего человек. Идея же о том, что безудержный гедонизм может стать концом человечества, высказывалась у братьев Стругацких в “Хищных вещах века” или у Филипа Дика в романе “Пролейтесь слезы, сказал полицейский”. Можно вспомнить и утопический вариант “Дивного мира” Хаксли, где, как и у Пелевина, не до конца понятно, действительно ли так плох мир, которым управляют бездушные, но безошибочные законы, предлагающие человеку наилучшую — с точки зрения потребления благ — жизнь. Иными словами, “S.N.U.F.F.” эклектичен. Он не предлагает принципиально нового взгляда на вещи, потому что в рамках киберпанка и социальной фантастики темы конца мира, а также утопии/дистопии уже давно были разработаны. Пелевин движется по пути накопления риторического арсенала, который он использует для критики даже не столько мира, сколько серьезного отношения к нему. “S.N.U.F.F.” в этом смысле отличает нетипичное заострение крайне неполиткорректной тематики, потому что писатель, по сути, занимается реабилитацией сакральных институтов. Насколько это серьезно — один вопрос. Но то, что путь к свободе лежит, по Пелевину, через освобождение от “предрассудков”, в первую очередь от морали и либерально-демократических ценностей, просматривается как вполне определенный лейтмотив. Поэтому будет неудивительно, если однажды Пелевина объявят экстремистом. Даже несмотря на то, что он всего лишь описывает реальность.