Кроме того, сотрудники, непосредственно занимавшиеся сбором разведданных, были в Управлении новичками, лишь недавно окончившими основной курс оперативной подготовки. Я был одним из немногих опытных сотрудников, непосредственно принимавших участие в таких операциях. Поскольку именно оперативники двигают работу Управления, самые опытные из них в конечном итоге превращались в руководителей, курирующих вспомогательный персонал, что не являлось эффективным использованием их навыков и опыта.

Многие из наших сотрудников в Ираке являлись подрядчиками. Некоторые из них были бывшими сотрудниками ЦРУ, но многие представляли собой молодых людей с такими же навыками и подготовкой, как и у обычных штатных сотрудников Управления. Подрядчики иногда воспринимаются как наемники, которые находятся в Ираке только для того, чтобы заработать деньги, поэтому когда подрядчик гибнет, такая потеря кажется незначительной по сравнению с потерей военнослужащего или сотрудника ЦРУ. Это было обидно, потому что эти подрядчики являлись патриотично настроенными американцами, людьми, которые нашли, что могут служить своей стране только через найм, предоставляемый подрядными компаниями, работавшими на Управление. Единственная причина, по которой я мог понять, почему эти люди были подрядчиками, заключалась в том, что бывшие мандарины ЦРУ, которые управляли подрядными организациями, получали от этого прибыль.

Создание дополнительных отделений и офисов внутри страны добавило сложные новые уровни бюрократии и породило места для бесчисленных новых управленческих должностей. В каждом новом отделении имелся начальник и заместитель начальника, и каждое отделение имело свою собственную территорию.

Самый высокопоставленный руководитель ЦРУ в Ираке знал, что на местах не хватает оперативных сотрудников, и именно по этой причине он подал запрос на отправку дополнительных сотрудников, что и привело к моему назначению туда. Но, кроме убеждения, он не обладал никаким контролем над назначением персонала — структуру его отделения диктовала штаб-квартира.

Система вознаграждений поощряла сотрудников центрального аппарата служить в Ираке путем предоставления им бонусов и оплаты сверхурочной работы. На службе в Ираке твоя зарплата могла фактически удвоиться. Но оперативный сотрудник, уже находящийся за границей, например, в Женеве или Париже, имел так много льгот и преимуществ в своем заграничном назначении, что служить в опасной зоне боевых действий, такой как Ирак, не имело большого финансового стимула.

Многие из тех, кто работал в Ираке, по должностной категории могли работать только в штаб-квартире, поэтому для многих это было первое и последнее назначение за границей. Они откладывали свою зарплату, не имели особых расходов и думали о всех роскошных вещах, которые они купят, когда вернутся в США.

Большинство высших руководителей ЦРУ избегали службы в зонах военных конфликтов, что означало, что они становились людьми в Лэнгли, ответственными за присвоение званий. Таким образом, по мнению большинства сотрудников, назначение в зону боевых действий было не самым лучшим шагом в карьере; однако многие из недавно прошедших подготовку оперативников работают в зонах военных конфликтов, и когда-нибудь они возглавят Управление.

— Однажды все мы, младшие сотрудники, прошедшие службу в зоне военных действий, восстанем против стариков, — заявил мне один из новых оперативников.

Управление организовано по географическому принципу. Большинство молодых ЦРУшников в зонах боевых действий были сотрудниками либо контртеррористического центра, либо ближневосточного отделения. Контртеррористический центр, в отличие от отделеления по Ближнему Востоку, не имел географической территории, поэтому его сотрудники, как правило, оказывались в труднодоступных местах. Назначение в такие подразделения могло означать карьеру, связанную с постоянными переездами между Афганистаном, Ираком и штаб-квартирой. Более половины назначений в отделении по Ближнему Востоку, включая Пакистан и Саудовскую Аравию, проводились без сопровождения, что означало, что семья сотрудника должна была оставаться в Соединенных Штатах. Таким образом, карьера в любом из этих отделов проходила в основном в опасных районах, вдали от семьи — карьера в отсталых странах с ограниченными возможностями для семейной жизни.

Напротив, назначение в европейское отделение могло означать легкую карьеру с работой в Женеве и Париже. Все европейские места были приятными, а большинство назначений на Ближнем Востоке — нет. Если оперативный сотрудник ближневосточного отделения тянул за ниточки, он мог получить назначение в Эр-Рияд, и ему не пришлось бы жить в трейлере, но он все равно был бы разлучен с семьей. Если ему необычайно повезет, он мог получить Рабат, — место назначения, о котором можно только мечтать по ближневосточным меркам, но не по европейским. Недавно прошедшие обучение оперативные сотрудники, которые хотели служить своей стране и добровольно отправлялись в тяжелые места, считались лохами. Их наградой в конце непростой службы обычно было еще одно тяжелое место назначения.

Настоящие дипломаты Государственного департамента поступали иначе, следуя давней традиции чередовать трудные должности с более комфортными. Дипломат в Брюсселе мог, например, прибыть из какой-нибудь Бужумбуры или направляться в Бужумбуру по окончании своей легкой миссии в Брюсселе. Один из работников Госдепартамента в Ираке сказал мне, что он рад находиться в Ираке, потому что по окончании своей службы он с нетерпением ждет возможности выбрать Женеву или Париж.

По мере того, как в ЦРУ увеличивали зарплату и льготы для своих сотрудников, работающих в многочисленных офисах в Соединенных Штатах, они, в свою очередь, становились менее склонными приезжать в Ирак.

А поскольку Управление начало оплачивать аренду жилья для сотрудников, назначенных на должности внутри страны, то чтобы зарабатывать почти столько же, сколько получал оперативник в зоне военных действий, не нужно было даже уезжать из Фресно. Вероятно, у нас было больше оперативных сотрудников в Калифорнии, чем в Ираке.

*****

Повседневная деятельность оперативного сотрудника, работающего в Калифорнии, несколько отличалась от рутины оперативника, работающего в Ираке, где насилие было повсеместным явлением. Однажды, когда я стоял на пыльной дороге в обычном районе с одно- и двухэтажными домами, был подстрелен один из наших людей. Он рухнул, схватившись за живот, и мы с Фуэго отвезли его в больницу — он был ранен в нижнюю часть живота, и аргентинец прижал руку к ране, чтобы остановить кровотечение, как нас учили на курсах первой помощи. Выстрела никто не слышал, и выходного отверстия не было, поэтому мы предположили, что это был рикошет или пуля, выпущенная издалека. В Багдаде летало так много металла, что никогда нельзя было быть уверенным в том, что произошло. Человек все равно потерял много крови, но быстрая реакция Фуэго, скорее всего, спасла ему жизнь.

Пуля застряла глубже, чем мы думали. Врачам пришлось нелегко, но они смогли стабилизировать состояние нашего коллеги. Позже врачи сказали нам, что человек был в большой опасности. Фуэго и я остались с ним в больнице, и во время перерыва я вышел