Намек был на экранизацию романа Шмелева, которую сделал О.�Леонидов для Я.�Протазанова.

Вторая звучала так:

На улице сидит собака.Идет Левидов � тих и мил.Смотри, милиционер, однако,Чтоб он ее не укусил!

Или так:

Левидов от ума большогоСтал подражать Бернарду Шоу,Но то, что хорошо у Шоу,То у него не хорошоу!

Больше всех смеялись те, коим эти стихи были посвящены. Повторяю: если было остроумно � никто тогда не обижался.

Приходил известный пародист Александр Архангельский. Он был влюблен в �оживленные рисунки� (так тогда называли мультипликацию).

Архангельский предложил создать киноленту, взяв за сценарную основу текст известной песенки �Пошел купаться Веверлей�, но с его стихотворной пародией на В.�Маяковского. И тут же зачитал ее:

Вы заплесневели, как какая-то Балаклея!Чтоб вас разорвало, что́б!А я вам спою про товарища ВеверлеяИ про то, как он утоп.Солнце палило в три тысячи дизелей,Ставило ва-банк на какую-то сумасшедшую игру.А в это время Веверлей из дому выползИ затрюхал к пруду.Оттёр запотевшие красные векиИ когда наконец дошел,С благодушием, странным в рыжем человеке,Вдруг пробасил: �Хорошо!�Скинул рубаху, штаны и все прочееИ с разбегу в воду � скок!Будьте любезны убедиться воочию,Что голова � тяжелее ног�

Дальше не помню�

Еще один любопытный факт: Олег Леонидов поделился однажды с коллегами своей системой организации материала во время работы над сценарием.

На каждое действующее лицо у него было заведено �персональное дело�.

Отсюда вырастало и обилие деталей, перечисление наиболее характерных привычек, в общем, все то, что делает персонаж особенным, объемным, индивидуальным, отличающимся от остальных.

После обстоятельного и подробного объяснения этого метода начались стихийно возникшие прения. Брик, усмехнувшись, заметил:

��Ну и что будет? Какая польза для зрителя, если он узнает, что мой герой впервые увидел поезд в возрасте пятнадцати лет? Причем об этом ни разу не упомянуто в картине?