Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 65
меня не видел, кроме определенных лиц. Так провел дней десять, наконец, выяснилось, что самому Л. жить на его квартире было не безопасно. В это время большевики, чуя приближение немцев, начали уже свой отход, но предварительно делали всевозможные безобразия. Л. бросил свою службу, она его очень тяготила, выправил себе и мне билеты, добился через знакомых возможности поселиться на окраине города.
Павел Петрович Скоропадский (1873–1945)
Павел Скоропадский происходил из потомственных дворян Полтавской губернии рода Скоропадских, к которому принадлежал гетман Войска Запорожского Иван Скоропадский.
Окончил Пажеский корпус в Санкт-Петербурге, служил в Кавалергардском полку, участвовал в русско-японской войне и Первой мировой, был награжден шестью орденами и Золотым оружием с надписью «За храбрость». В 1916 году получил звание генерал-лейтенанта, а в 1917 году стал командиром 34-го армейского корпуса.
Около 6-го февраля 1918 года я с Л., оба одетые рабочими, отправились в указанную нам квартиру, причем нам было сказано, что нас там не знают и называть свои настоящие фамилии не следует. Когда мы позвонили, нам открыла дверь почтенная старая дама и познакомила со своей дочерью, взрослою барышнею. Меня поразило то, что никакой прислуги, несмотря на сравнительно большую квартиру и зажиточность, не было. Все, включая приготовление пищи, делалось г-жей Д. и ее дочерью. Я нахожу, что во время большевиков это почти единственное средство быть более или менее спокойным за свое существование. Большинство разгромов, убийств и насилий в частных квартирах являлись результатом предательств горничных и мужской прислуги.
Целыми днями я читал и из комнаты не выходил. Мы получали лишь смутные сведения о том, что делается в городе, главным образом через дочь хозяйки, собиравшей эти сведения во время ее закупок провизии на базаре. Наконец, мы как-то узнали, что украинцы подходят к городу, и с ними чехословаки. Последние спешно уходили от немцев, украинцы же шли на Киев. Тут выяснилось, что когда немцы начали наступать, все украинское приободрилось и начало тоже наступать. Большевики же, чувствуя, что с немцами им не справиться, спешно уходили. И вот, все начальники старались наперегонки входить в Киев и получить соответственные овации. Первым вошел Петлюра со своей дружиной. За украинцами, в непосредственной близости, двигались немцы. Помню, какое радостное чувство меня охватило, когда я увидел первого украинского конного казака. Я немедленно взял свое несложное добро, поблагодарил хозяйку и вышел на улицу.
На дворе была уже весна, было тепло, светло и весело. После моего сидения в маленькой комнатке Киев показался мне раем. На улицах еще было далеко неспокойно. Шла кое-где перестрелка. Я лично наткнулся на несколько трупов, одни на Львовской был почти при мне убит каким-то украинцем, уверявшим, что убил переодетого большевика.
Бог их разберет. Но не к чести наших украинцев, многие из них во время большевистского нашествия перешли на сторону большевиков и не меньше бесчинствовали, чем великороссы, что не мешало им через некоторое время снова уверять, что у них одна мечта, святое дело – создать Украину.
Центральная Рада
Я поселился в гостинице «Кане». Зеленевский тоже только что там водворился и тянул уже какой-то напиток. Мы заняли две с половиной комнаты, так что у каждого из нас вышло по спальне, и еще была приемная. Я думал только о том, как бы мне более или менее прилично одеться и вымыться. У меня ничего не было, приходилось все заново заводить.
На следующий день утром немцы входили в город. На меня это производило двоякое впечатление. Я думал о том, что бы я сказал, если бы мне сообщили, что немцы, с которыми мы так дрались, входят в Киев. Я бы не поверил и наговорил бы этому лицу кучу дерзостей. До такого позора мы дошли, что теперь это терпимо и даже втайне радостно, так как это освобождало нас от ненавистного гнета большевиков.
Ввиду прихода немцев, я решил немедленно одеть штатское платье и, хотя делал вид, что удивляюсь, почему все интересуются немцами и подробностями их прихода, сознаюсь, меня это тоже интересовало. Я хотел знать все подробности их снаряжения, в каком они порядке, будучи убежден, что все это в ужасном состоянии, и, наблюдая за прохождением войск всех родов оружия, я был ошеломлен порядком, выправкою людей, сохранностью самых маловажных подробностей снаряжения. Все это были люди, как будто бы вчера объявившие войну.
Я помню, что как-то, глядя из окна на гусарский полк, вступавший в блестящем порядке в Киев, я вспомнил наши полки кавалергардов, конную гвардию, в которых я провел почти всю свою жизнь. Вспомнил, в каком блестящем порядке конная гвардия была на войне, какие чудные были люди, красавцы и молодцы, значительно лучше этих мелких худосочных немцев. И чем теперь все это кончилось? Все превратилось в большевиков.
Меня охватило какое-то чувство отчаяния. Сознание позора и бессилия меня угнетало; я захлопнул фортку, лег на кровать и пролежал до самого вечера. Кто бы сказал, что эта блестящая армия, руководимая прекрасными вождями, с такою методичностью и быстротой разворачивающаяся на Украине, через 8 месяцев превратится в стадо каких-то болтунов, которых всякий большевик имел возможность обезоружить.
* * *
Начался совершенно новый период моей жизни. Я был свободен, с казачьим вопросом после полного разочарования, которое я испытал за последнее время, я временно решил приостановиться, поняв, что казачество возможно только как вполне планомерная правительственная работа и организация, а что как частное предприятие оно немыслимо.
Через два дня приехал Полтавец. Забыл сказать, что я еще раньше получил от него, уже не помню, каким образом, переданное мне письмо, в котором он по настоянию офицеров просил меня приехать в Житомир для командования частями боровшихся с большевиками, оперирующими против Киева. Я письмо получил в то время, когда уже знал, что немцы двигаются на Украину, и наотрез отказался от этого дела, так как сознавал, что если бы я это сделал, меня всегда бы укоряли в том, что я привел немцев к себе на Родину.
Теперь, когда Полтавец мне начал предлагать казачье дело, я, не веря в успех этого предприятия, отказался пока действовать, а решил выждать, посмотреть и выяснить все, что можно сделать в будущем. Я побывал у многих знакомых всех слоев общества. Меня удивило, что существовали только одни социалистические украинские партии. Все русские партии ничего не делали, а если и делали, то в такой области, которая никакого отношения к создавшемуся положению вещей иметь не могла. Кадеты и другие
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 65
