Горохов Василий. Участвовал в боях на Мамаевом кургане в составе 284-й дивизии Батюка. «Бомбежка была ужасной, – вспоминает он. – Холм был постоянно окутан дымом. Но нам всем было видно местоположение КП Чуйкова из-за разлившейся вокруг него горящей нефти. Когда, к нашему удивлению, мы услышали, что состав КП не покинул его, то наши солдаты поклялись: мы не сдадим Мамаев курган, что бы ни случилось».

Гуревич Леонид. Был офицером связи 34-го полка 13-й гвардейской дивизии. Он вспоминает крайнюю уязвимость телефонного кабеля в городских боях: «Когда враг начинал атаку, наш кабель разрывался на куски с той же быстротой, с какой нарезают лапшу за кухонным столом».

Исаева Любовь. Была одной из медсестер, ответственных за организацию эвакуации раненых через 62-ю переправу в октябре 1942 года. Она убеждена в крайней значимости того, что армейский КП находился в самой гуще боев, и, подобно многим другим, говорит «об удивительном чувстве равенства среди защитников Сталинграда».

Иваникин Марк. Полковник, командир части «катюш» в Сталинграде.

Иванов Георгий. Младший лейтенант и командир роты в 344-м полку 138-й дивизии Людникова. Когда немецкая авиация подвергла войска Людникова бомбардировке с низкой высоты, Иванов оказался в числе тех солдат, которые приспособили противотанковые ружья для того, чтобы сбивать самолеты врага. Чуйков высоко ценил подобное мастерство, но это было по-настоящему отчаянным шагом. «Главное было точно рассчитать, когда летчик закончит снижение, – рассказывает Иванов. – А затем быстро прицелиться и выстрелить».

Калмыкова Тамара. Офицер связи 64-й армии, дислоцировавшейся к югу от Сталинграда. Была ранена в ноябре 1942 года.

Казарин Константин. Будучи командиром роты в 339-м полку 308-й дивизии Гуртьева, участвовал в обороне завода «Баррикады» в октябре 1942 года. «Немецкие танки вели огонь по нас прямой наводкой, но мы каким-то образом продолжали сражаться», – рассказывает он. Казарину потребовалось несколько месяцев, чтобы осмыслить влияние перенесенных тогда испытаний: «Я помню, как в Брянске в августе 1943-го горел дом и женщина голосила: «Внутри мой ребенок!» Солдаты стояли вокруг и не могли ничего поделать: дом был весь объят пламенем. Но наша небольшая группа, участвовавшая в боях за завод «Баррикады», решилась броситься в огонь. Нам удалось спасти маленькую девочку. Я смотрел на своих товарищей, которые, как и я, отважились на это: наша форма еще дымилась, у каждого были ожоги. И только тогда я понял, что значит тот моральный дух, который зародился в нас в Сталинграде».

Киселев Владимир. Будучи командиром роты в 39-м полку 13-й гвардейской дивизии, участвовал в штурме Мамаева кургана 16 сентября 1942 года. «Прошло так много лет, но вспоминать об этом до сих пор болезненно, – говорит Киселев. – Мы прорывались через стену огня и с трудом могли дышать от дыма. Позднее, когда я был ранен и оказался в госпитале, потребовались месяцы, чтобы с меня окончательно отмылась черная грязь Сталинграда».

Козлов Анатолий. Сражался в 1-й танковой армии во время отступления летом 1942 года, затем был перемещен в 13-ю гвардейскую дивизию в период уличных боев. Сегодня Козлов председатель Волгоградской организации ветеранов.

Куропатков Евгений. Был лейтенантом 196-й дивизии 62-й армии. Принимал участие в обороне Сталинграда в должностях начальника артснабжения 884-го стрелкового полка, помощника начальника артснабжения дивизии по боеприпасам. Вырвавшись с боями из окружения в августе 1942 года, сражался в центральном Сталинграде, прежде чем в сентябре был передан Северной группе Горохова. Дивизия, сократившаяся до нескольких сотен бойцов, впоследствии была убрана с фронта. Куропатков сегодня председатель Совета ветеранов 62-й армии.

Мережко Анатолий. Будучи двадцатилетним лейтенантом, командовал ротой курсантов во время отступления летом 1942 года, впоследствии вошел в состав КП 62-й армии, став «офицером по особым поручениям», и работал под прямым командованием Чуйкова и Крылова. С боями дошел до Берлина и был свидетелем капитуляции города 2 мая 1945 года. После войны он дослужился до звания генерал-полковника и заместителя командующего Вооруженными силами стран – участниц Варшавского договора. Анатолий Мережко объездил со мной боевые места Сталинграда, и его яркие свидетельства составили повествовательный стержень этой книги.

Микоян Степан. Сын члена Политбюро Анастаса Микояна. Он рос среди кремлевской элиты, общался с детьми Сталина и поступил в летную школу вместе с сыном вождя Василием. Отвечал за воздушную оборону месторождений нефти в Баку летом 1942 года. В период немецкого продвижения к Сталинграду он осуществлял секретную воздушную разведку мобилизации турецкой армии и ее вторжений через советскую границу, о чем напрямую докладывал Молотову. Сталин и Молотов оба были уверены, что Турция включится в войну в качестве союзника Германии в случае падения Сталинграда.

Мирзоян Сурен. Служил рядовым в 33-й гвардейской дивизии 62-й армии во время отступления к Сталинграду, затем вошел в состав 13-й гвардейской дивизии в качестве бойца штурмовой группы во время городских боев. Мирзоян до сих пор вспоминает, сколь жестокими были рукопашные бои. «После Сталинграда я уже ничего не боюсь», – говорит он просто.

Походня Леонид. Командир роты в 253-м полку 45-й гвардейской дивизии, участвовал в боях на заводе «Красный Октябрь», где был ранен в середине января 1943 года. Рассказывая о последней отчаянной немецкой атаке 11 ноября 1942 года, он говорит: «Мы были движимы одной простой мыслью: мы не позволим врагу достигнуть Волги».

Потанский Георгий. Служил корректировщиком огня артиллерии в 13-й гвардейской дивизии. Один из двух ныне живущих защитников Дома Павлова. О Павлове Потанский говорит: «Он был моим боевым товарищем, храбрым, простым и честным, но в нашем гарнизоне было много таких же, как он, кто не вошел, однако, в книги по истории. Именно дух товарищества сделал наш гарнизон таким сильным».

Пстыго Иван. Был старшим лейтенантом в 8-й воздушной армии, когда Родимцев приказал ему обеспечить воздушное прикрытие во время дневной переправы войск 13-й гвардейской дивизии 14 сентября 1942 года. После войны Пстыго стал маршалом авиации. 7 апреля 1978 года за личное мужество и отвагу, проявленные в годы Великой Отечественной войны, большие успехи в подготовке и повышении боевой готовности войск в послевоенный период и освоение сложной боевой техники ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Рабинович Михаил. Служил командиром артиллерийской части на Зайцевском острове. Во время боев на заводе «Красный Октябрь» в начале октября 1942 года также стал корректировщиком огня артиллерии в составе 193-й дивизии Смехотворова. 15 октября он был вызван Чуйковым на КП 62-й армии, и ему было поручено вызвать огонь артиллерии на армейский командный пункт в случае, если немцы прорвутся к нему.

Ракицкий