Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 98
войсковой кавалерии не оставалось пространства для столь же обширного поля деятельности, как это было первоначально на правом крыле фронта, ведь тут очень скоро наткнулись на развернутые массы войск неприятеля. 4-й кавалерийский корпус, держась вслед за отступающим врагом, однако его раз за разом останавливал. Но вот перед левым крылом фронта, в 6-й и 7-й армии, действительно масштабного поля деятельности и быть не могло в связи с установившимся с самого начала тесным контактом с противником. Преследование после Саарбургского сражения вскоре, однако, уперлось в границу, которую французы соорудили с помощью своих укреплений.
Истощение конского состава в жаркие августовские дни оказалось чрезвычайно сильным, причем как на проделавшем огромные переходы правом, так и на внутреннем, являвшимся осью поворота, крыле фронта на Западе[430]. В 1-м кавалерийском корпусе уже 8 августа назначили дневку, так как лошади сильно уставали на непривычных для них горных дорогах и их пришлось перековать. 29 августа корпус был не в состоянии передвигаться по округе рысью. Таким образом, атаки были исключены. В начале сентября начались налеты противника, так как ближнюю разведку в должной мере не производили. Порученцы не могли быстро скакать с донесениями, а потому их все чаще обстреливали. Во 2-м кавалерийском корпусе одна из его кавалерийских дивизий 25 августа сообщила о крайнем истощении своих лошадей, о том, что она на пределе сил, другую же дивизию, отправленную 2 сентября в преследование, пришлось по тем же причинам приостановить.
Генерал фон Позек писал: «Проявившийся недостаток фуража и сложности с подвозом быстро вынудили к дополнительным мерам. Поначалу об использовании дневок для того, чтобы покормить и отпоить лошадей, за отсутствием военного опыта, и не думали. Позднее по обыкновению прибытие, как правило, уже в темноте, и очень ранний выезд препятствовали уходу и кормлению лошадей. На Западе сначала кормили свежеобмолоченным овсом с соломой, смешанными с клевером, однако постепенно в качестве дополнительного средства стали рассматривать самые различные варианты фуражировки. Это привело ко все большим ошибкам, например, к пресловутым хлебам из опилок, которым лошади были отнюдь не рады, что приносило вреда больше, нежели пользы. На Востоке лошадям давали в периоды затруднений старое сено, вереск, ветки, древесину, порой даже щепки с их яслей, а то и солому с крыш крестьянских домов, а потому участились вызванные грибком желудочно-кишечные заболевания. Неопытность в вопросах фуражировки часто становилась весьма серьезной помехой, да и лошади лишь постепенно смогли привыкнуть к их естественному способу кормления и начать пастись»[431].
Это были те же явления, что в 1812 г. ускорили гибель наполеоновской кавалерии. И как перед Йеной ей раз за разом приходилось прижиматься к пехоте, так произошло и в 1914 г. на Западе. Здесь вновь человек показал себя более выносливым в переходах, нежели лошадь. Было бы лучше еще в первые две недели убрать из армии непригодный к боевым действиям конский материал, чтобы кавалерия, особенно востребованная в этот период, оказалось бы на высоте своих способностей. У противника дела обстояли еще хуже. Лошади во французском кавалерийском корпусе Сорде, вступившего силами 3 дивизий в Бельгию, как под Авеном они установили контакт с английской армией, были уже неспособны передвигаться. При этом эффективно использовать их так и не удалось. Весь корпус выезжал в патрули и сновал по Бельгии туда и сюда, однако ничего существенного про немцев узнать, а также увидеть их не удалось. Эти поездки в патрулях целыми дивизиями совершенно измотали и прекрасно обученную верховой езде австро-венгерскую кавалерию. Уже во втором сражении за Лемберг она находилась в состоянии развала, при этом не понеся существенных потерь в боях. Предположительно именно истощение лошадей привело к тому, что рейд французской и английской кавалерии после сражения на Марне в 1914 г. в открытый правый фланг немцев под Сен-Кантеном так и не состоялся, а это имело бы весьма заманчивые перспективы.
Германская войсковая кавалерия в 1914 г. на Западе после отхода за Марну применялась для защиты от угрожавшего правому крылу охвата со стороны противника. Конечно, лучшей защитой в данном случае были при этом раз за разом переходившие в атаку германские войска, не давшие противнику перейти после битвы на Марне в масштабное фланговое преследование. Когда же затем постепенно с помощью удобной железнодорожной сети он стал бросать все новые части против правого фланга германского фронта, то в конце сентября под Бапомом в бои против них помимо переброшенных частей 6-й армии вступили спешившиеся 1-й и 2-й кавалерийские корпуса. Попытка одновременно отправить в замах севернее Лилля во фланг и тыл противнику усиленный до трех дивизий 4-й кавалерийский корпус не удалась. Тогда же 1-й и 2-й кавалерийские корпуса не сумели пробиться вперед в суматохе уличных боев в северофранцузском промышленном районе. Однако германская кавалерия смогла там успешно вести оборону. Правда, ограниченного числа стрелков (а спешенную кавалерию могли ввести в действие именно так) не хватало для того, чтобы вести крупные наступления. Противная сторона поступала в тот момент примерно так же. Френч также бросал своих всадников, чтобы они продолжили фронт пехоты и заполнили возникшие в нем бреши.
На более широких просторах и открытых пространствах на Востоке германская кавалерия за первые два года войны получила много возможностей успешно показать себя. 1-я кавалерийская дивизия смогла реализовать поставленную перед ней задачу против бесчисленных масс русской конницы[432]. Лишь ей в дни Танненберга довелось прикрывать от войск Ренненкампфа. Так как кроме того у нее еще и забрали одну из ее бригад, то против армии в 24 пехотных[433] и еще несколько кавалерийских дивизий оставались две кавалерийских бригады. При фланговом ударе 9-й армии под Лодзью обе дивизии кавалерийского корпуса Рихтгофена шли на левом фланге перед ударной группой армии, отправленной на Кутно. В дальнейшем они поддерживали связь с двинутыми к нижней Бзуре дивизиями и прикрывали предпринятый к востоку от Лодзи манерв 3-й гвардейской пехотной дивизии и 25-го резервного корпуса от атак крупных сил русской кавалерии и пехоты. При этом в полной мере использовали и бой в пешем строю и пользовались преимуществами конных частей. На другом фланге кавалерийский корпус Фроммеля из двух германских и одной австро-венгерской кавалерийских дивизий был растянут на длинном участке фронта и вместе с ландверными частями вводил противника в заблуждение относительно истинного размера имевшихся там германских войск, а также препятствовал ему бросить дополнительные силы в бои под Лодзью на фронт главных сил, обращенный к западу. По оценке русских, высказанной в декабре 1914 г., германская кавалерия была первоклассной.
После того, как германская конница на Востоке в течение зимы 1914–1915 гг. должна была вести позиционную войну между Пилицей и Вислой
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 98
