Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 130
будучи катохом, не мог выходить за храмовую территорию; некоторые исследователи считают, что он был банкротом, который нашел в храме убежище, или находился там в заключении, наказанный своими военачальниками, но Вилькен, как мне кажется, доказал, что это ограничение носило чисто религиозный характер. Птолемей был служителем Сераписа, и Серапис каким-то образом явил свою волю — через сон или внушенное пророчество, — согласно которой Птолемей, дабы угодить богу, должен был остаться в его храме. Обычно это считалось формой религиозного посвящения; в мемфисском Серапеуме были и другие катохи, греческие и египетские. Насколько нам известно, бог так и не освободил Птолемея. Когда документы заканчиваются в 152 году до н. э., Серапис все еще «крепко держит» его.
Большинство папирусов из Серапеума представляют собой черновики прошений к властям, жалоб и переписки по поводу дел, в которых Птолемей был заинтересован. При нем часто бывал младший брат Аполлоний, которого бог сам недолго «крепко держал» летом 158 года до н. э. Аполлоний выполнял роль секретаря брата, и многие документы написаны его рукой. Молодой человек не был грамотеем, в его греческом тексте множество грамматических и орфографических ошибок. Мы уже видели, что в 157 году до н. э. Аполлоний получил назначение в войска эпигонов в Мемфисе. В папирусах Птолемея говорится о множестве других дел. В 164 году до н. э. он обратился с петицией к двум царям, так как девочку Гераклею, которая нашла приют в Серапеуме и которую он удочерил, забрали у него и отдали в рабство в Мемфисе. В 163 году до н. э. он сначала обращался к стратегу нома, а потом к Филометору по поводу того, что храмовое начальство заточило его в келью, а потом несколько жрецов и несколько человек из «полицейского участка» в расположенном ниже Анубеуме ворвались в его келью и забрали его вещи под предлогом, что якобы искали оружие. В те дни еще была сильна вражда между греками и египтянами, обострившаяся из-за недавнего восстания Дионисия-Петосараписа. Во время восстания Птолемея избили египтяне в храме, «потому что он грек», а в 163 году до н. э. он снова подвергся нападению и избиению в собственной келье. Поэтому он опять обратился к стратегу. В 158 году до н. э. на Птолемея вновь напали и избили какие-то египтяне — палками, которыми погоняют ослов, как он возмущенно пишет, — из-за ссоры по поводу покупки тростника (для изготовления корзин?) у торговца при храме. За этим последовало новое обращение к стратегу. Самая большая группа текстов касается двух египетских девочек Тауэс и Таус — «близняшек», которые сейчас хорошо знакомы изучающим папирологию. Их отец (вероятно, египтянин) был другом Птолемея, и, когда их мать-египтянка ушла к греческому солдату, а отец, чтобы тот его не убил, сбежал в Гераклеополь и там умер, девочки нашли убежище у Птолемея в Серапеуме. В храме они получили должность жриц низшего ранга, и Птолемей взял на себя заботу об их содержании. Из царской казны им должно было выдаваться установленное довольствие в виде масла и хлеба, по установленному порядку, полагающийся им от царя как жрицам. Согласно принятой системе, масло выдавалось жрецам и жрицам на руки из царских сокровищниц; хлеб доставлялся храмовым властям, которые его и распределяли. Когда пришел срок, из-за халатности или нечестности чиновников и жрецов близняшки не смогли получить свое довольствие ни в том ни в другом виде, и за этим последовал целый поток петиций и ходатайств, составленных Птолемеем либо от имени близняшек (которые, как видно, не умели писать по-гречески), либо от собственного имени в их защиту в адрес государственного финансового ведомства или царя и царицы, продолжавшийся с начала 163 до 161 года до н. э.
Самые любопытные из бумаг Птолемея — те, где он описывает свои сны и сны близняшек, которые, разумеется, считались пророческими, и очень человеческое письмо Аполлония к брату в момент гнева и разочарования: «Клянусь Сераписом, если б я не имел к тебе по-прежнему хоть немного уважения, ты больше никогда бы не увидел моего лица. Все, что ты говоришь, неправда, и, когда видения говорят тебе, что мы спасемся, мы только тонем еще глубже»[588]. Интересно, что, как мы видим, эти греки, жившие в самом сердце Египта в египетском храме, все еще придерживались литературной традиции своего народа. Сидя на песке под египетским солнцем, они переписывали на листах папируса стихи греческих поэтов. В нашем распоряжении имеются сорок четыре стиха из Еврипида, написанные почерком, который не принадлежит ни одному из двух братьев, а другие стихи в том же папирусе написаны рукой Аполлония. На обратной стороне видны четыре столбца из Еврипида, выведенные почерком Птолемея, и две эпиграммы Посидиппа о Фаросском маяке и храме Арсинои Зефирской, которые иначе не сохранились бы до наших дней. По допущенным в них ошибкам видно, что переписчики не имели достаточного филологического образования; и тем не менее эти мужчины из сравнительно малокультурной семьи македонского солдата все же находили удовольствие в известных им отрывках греческой поэзии, пусть даже не слишком утонченное. Это дает нам многое понять о том, какую культуру сохраняли греки, разбросанные по восточным странам после смерти Александра Великого.
Египетские евреи, по всей видимости, пользовались благосклонностью двора Филометора и Клеопатры. В державе Селевкидов древний род первосвященников изгнали из Иерусалима, а на их место взяли тех, кто поклялся в покорности сирийскому царю. Представитель законного рода по имени Хония (которое греки переделали в Онию, оно было каким-то образом связано со словом «онос», «осел», которому, по тогдашнему поверью, поклонялись евреи) бежал в Египет. Видимо, его сопровождали многие сторонники, поскольку Птолемей выделил им полосу земли на восточном рукаве Нила, после того ставшую известной как «земля Онии»[589]. Онии разрешили построить иудейский храм на месте заброшенного египетского храма богини Баст в Леонто-поле, который более-менее походил на храм в Иерусалиме, и там отправлять свой культ, набрав духовенство из избранного племени. Сэр Флиндерс Питри помещал храм Онии на огромном искусственном холме Телль-эль-Йехудия, который, как он доказывает, был насыпан в II веке до н. э. Его остатки согласуются с утверждением Иосифа Флавия, что главное здание возведенного на холме храма возвышалось на 60 локтей. Храм имел те же пропорции, что и храм Соломона (в меньшем масштабе), и территория вокруг была устроена примерно так же, считает Питри, чтобы соответствовать плану участка вокруг иерусалимского храма[590]. Богослужения продолжались там до тех пор, пока Веспасиан не закрыл храм. Хотя ортодоксальные раввины считали его не вполне законным, храм наверняка пользовался постоянной поддержкой части египетских
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 130
