Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 195

Анна представили королевскому архитектору Джеймсу Нидхему планы строительства нового дворца, который должен был называться Уайтхолл. По своему размаху их грандиозный замысел значительно превосходил строительные планы Уолси и предусматривал новые жилые помещения, обширные сады, поле для турниров, теннисные корты, лужайки для игры в кегли, арену для петушиных боев и охотничьи угодья. Арена для петушиных боев должна была иметь отделку из цветного камня с изображением животных, позолоченные флюгеры и сиденья, предназначенные специально для Генриха и Анны, которая была большой любительницей таких зрелищ. Она уговорила Генриха построить такую же арену в Гринвичском дворце. Позже она потребовала соорудить деревянные клетки для «павлина и пеликана, привезенных для короля из Ньюфаундленда [то есть Северной Америки, что позволяет предположить, что Анна называла павлином обыкновенного индюка]», чтобы закрывать их на ночь, поскольку «своим шумом они тревожили ее сон ранним утром». Новый охотничий парк в Уайтхолле с пернатой дичью и кроликами, которых выращивали в близлежащих хозяйствах, предполагалось огородить рвом и внутренней стеной, протянувшейся на две мили вдоль южной, западной и северной сторон дворца. Венцом строительных и ландшафтных работ должен был стать Сент-Джеймсский дворец на другой стороне охотничьего парка, предназначавшийся для будущего сына и наследника Генриха и Анны6.

На то время это был самый амбициозный строительный проект Генриха. Работы по возведению новых зданий стоили колоссальных денег и требовали сноса сотен расположенных по соседству домов, большинство из которых принадлежало домочадцам Уолси, а это повлекло за собой операции с земельными участками, сделки купли-продажи и конфискацию имущества. Крупнейшая сделка затронула настоятеля и монахов Вестминстерского аббатства, которым пришлось уступить под новый парк около 100 акров принадлежавших им земель. Взамен они получили земли в Беркшире. Для строительства Сент-Джеймсского дворца был снесен средневековый женский госпиталь для прокаженных, а штат работавших там сестер распущен7.

Лучшие помещения в новом дворце, те самые, которые Уолси в свое время предполагал занять сам, были отведены для Анны. Их внутреннее убранство, по примеру обширного переустройства, затеянного ею и Генрихом в другом дворце, Хэмптон-корте, должно было включать элементы «античного декора», дабы имитировать стиль французского Ренессанса, формировавшегося буквально на ее глазах в замке Гайон кардинала Жоржа д’Амбуаза. Уайтхолл стал любимой резиденцией Анны отчасти по этим причинам, но главным образом потому, что в ее проекте не предусматривались покои для Екатерины. Указы и распоряжения о начале строительства появились в первые месяцы 1530 года8.

В целях дальнейшего укрепления влияния своей семьи Анна содействовала продвижению отца и брата. 8 декабря Генрих присвоил сэру Томасу Болейну, виконту Рочфорду, графские титулы Уилтшир и Ормонд, а через месяц назначил его лордом – хранителем Малой печати, наделив его полномочиями контролировать большую часть государственных расходов. Вслед за этим он передал в пользование новоиспеченного графа Уилтшира особняк Дарем-хаус на улице Стрэнд, ранее принадлежавший Уолси, со всеми ценностями, находившимися в нем, а также назначил отцу Анны целый ряд щедрых ежегодных выплат и пенсий. Джордж получил титул виконта Рочфорда, а его супруга, отныне виконтесса, стала именоваться «леди Рочфорд». С этого момента придворный титул Анны будет звучать как «леди Анна Рочфорд»9.

Вместе с титулом графа Ормонда отец Анны получил наконец официальное право на те владения в Англии, на которые он претендовал более десяти лет. Это стало возможным в результате окончательного урегулирования дел с Батлерами. Согласно документам сделки, оформленной в 1528 году, Пирс Батлер отказывался от своих имущественных притязаний, а взамен получал во владение графство Оссори, а также бывшие владения Ормондов в Ирландии в долгосрочную аренду. Анне больше не нужно было оставаться в невестах, ожидая брака с сыном Пирса Батлера, сэром Джеймсом10.

На следующий день после присвоения новых титулов Генрих устроил банкет во дворце Уайтхолл для Болейнов и других тщательно отобранных именитых гостей, во время которого Анна занимала место рядом с королем, как если бы она уже была королевой. «Такого в этой стране еще не бывало»,– возмущенно отозвался шокированный происходящим Эсташ Шапюи. За торжественным обедом последовали танцы и развлечения, и «казалось, что не хватало лишь священника с обручальными кольцами и благословением». Генрих предусмотрительно отослал Екатерину из дворца, «дабы она в одиночестве предавалась празднику скорби и слез»11.

Анна хотела, чтобы Екатерина навсегда была отстранена от двора, ее свита распущена, а общение с любимой дочерью, принцессой Марией, которой вскоре должно было исполниться четырнадцать лет, ограничено или прекращено – так мать и дочь не смогли бы вступить в заговор против нее. Однако добиться этого было совсем не просто. За девять дней до банкета, в день святого апостола Андрея Первозванного, Екатерина, не сдержавшись, упрекнула Генриха в том, что он более не желает есть с ней за одним столом и появляться в ее покоях, в итоге между ними разразилась бурная ссора. Устав от ее постоянных жалоб и обвинений, Генрих сделал ей внушение, основываясь на собственной интерпретации Левит. В ответ на его аргументы Екатерина гневно возразила: «Мне нет до этого никакого дела». Только папе римскому дано право решать это, а «на каждого правоведа или богослова, который поддержит Вас и выступит против меня, я найду тысячу тех, кто сочтет наш брак богоугодным и нерасторжимым».

Это привело к разногласиям с Анной, которая прекрасно понимала, что словесными перепалками с женой Генрих лишь навредит себе. «Разве я не говорила Вам,– укоряла она его,– что, когда Вы спорили с королевой, она была уверена, что одержит верх? Я ясно вижу, как одним прекрасным утром Вы уступите ее доводам и откажетесь от меня». В порыве откровенности она посетовала на то, что из-за его нерешительности ее молодость прошла напрасно: «Я слишком долго ждала, в то время как могла бы удачно выйти замуж и заиметь детей, которые служат нам главным утешением,– но увы, прощай мое время и моя молодость». Несмотря на напускную браваду, в душе она никогда не чувствовала себя такой уверенной, какой хотела казаться12.

Все закончилось тем, что Анна отказалась праздновать Рождество с Генрихом. А он в отместку провел праздники с Екатериной в Гринвиче, чем немало опечалил Анну13. Первая размолвка закончилась так же быстро, как началась,– Генрих сдался. В канун Нового года в качестве примирительного жеста он отправил к Анне Уолтера Уолша, надеясь задобрить ее суммой в 110 фунтов (более 110 000 фунтов в современной валюте). В последующие двадцать месяцев с почти возмутительной щедростью король осыпал ее деньгами и подарками. Доставленная Анне партия пурпурного бархата и «особой шерстяной материи» стоила 219 фунтов 11 шиллингов 4

Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 195