— Очень просто, сели на поезд и уехали… Просились под вечер у меня. Не отпустил, конечно. Так они самовольно уехали…

— Это уж слишком, — возмутилась Лида.

— Ну ладно, товарищи, говорить об этом потом будем. А сейчас надо найти какой-то выход из положения. Тракторы не должны простаивать, — сказал Николай Гаврилович.

И выход был найден. Комсомолка Аня Вершинина, которую должна была сменить Мензорова, вызвалась поработать на прицепе вторую смену.

— Потом уж заодно вечером и отдохну, — сказала она, слегка улыбнувшись усталыми глазами.

И на втором агрегате, где должна была работать на прицепе Таипова, тракторист выехал в поле один. Он поднимал лемеха плуга там, где это было необходимо, сам, с помощью веревки, привязанной к автоматическому выключателю плуга…

Узнав об исчезновении Таиповой и Мензоровой, Саша Попова выехала во вторую бригаду.

— Скажи, Коля, а как работали Валя и Маша? — обратилась Попова к комсоргу бригады Николаю Маслову, выслушав его рассказ о случившемся.

— Вначале, как и все, неплохо, а вот за последнее время хуже: перестали следить за плугами как следует, — ответил комсорг.

— А почему? Нездоровилось или может быть дома у них случилась какая-нибудь неприятность? — снова спросила Саша.

— Да, кто их знает…

— Не интересовался?

— Нет.

— И очень плохо, что не интересовался, — с упреком произнесла Попова.

— Да что там интересоваться, искать какие-то причины, — возбужденно заговорил Николай. — Заболей, скажем, у меня кто-нибудь в семье, так, значит, и мне бросать работу? Так что ли?.. Мало ли у кого не бывает неприятностей, да ведь работают же люди, а они… совести у них просто нет, вот что скажу я.

— Постой, постой, не горячись, — успокоила Саша Николая, — поговорим спокойно, по-деловому. Это правильно, что общественные интересы должны быть у нас выше личных. Но согласись, Коля, и с тем, что это высокое качество воспитывается в людях коллективом, всей нашей жизнью. И другое. Одни люди с более сильным характером мужественно переносят различные жизненные невзгоды, а другие, наоборот, поддаются им, оказываются бессильными в борьбе, с трудностями, опускают руки. Вот почему мы должны заглядывать в душу молодежи, понимать ее. Конечно, нужно строго наказывать тех, кто не желает подчиняться требованиям коллектива. Но нужно и уметь во-время заметить у молодого человека его заблуждение, помочь ему понять и исправить свои ошибки…

Саша немного помолчала, а затем продолжала:

— Знаем ли мы, почему Валя и Маша изменили свое отношение к работе и, бросив ее, уехали неизвестно куда? Нет, не знаем и не пытались даже узнать об этом до сегодняшнего дня. А что мы сделали для того, чтобы предостеречь Валю и Машу от их поступка, оказать им необходимую поддержку, если они нуждались в ней? Также ничего. Значит, в том, что случилось, виноваты не только Таипова и Мензорова, но и мы с тобой, Коля, и вся наша комсомольская организация. Этот случай должен послужить нам хорошим уроком и заставить нас более внимательно относиться к молодежи. Надо также со всей серьезностью взяться за усиление воспитательной работы. Ну, а как только Таипова и Мензорова вернутся…

— А вернутся ли? — в сомнении перебил Маслов Попову.

— Я уверена, что вернутся, — убежденно сказала Саша. — Да ведь и вещи они не взяли с собой. Так вот, как только они возвратятся, нужно будет сразу же обсудить их поступок на комсомольском собрании.

— Но ведь Мензорова не комсомолка, — возразил Николай.

— Ну и что же? Комсомол должен заниматься воспитанием всей молодежи, — сказала Саша. — Кроме того, на собрание надо пригласить всех юношей и девушек. Хорошо, если придут и пожилые рабочие и скажут Вале и Маше свое слово. Договорились?

— Все ясно, — ответил Николай.

…Когда на шестой день Валя Таипова и Маша Мензорова возвращались из Аши в совхоз, обе беспокоились, как встретят их товарищи по работе. Что они ответят им в свое оправдание? Нет, сказать им будет решительно нечего… И надо же было поехать…

— Да что это мы вдруг струсили? — словно угадывая мысли Маши, сказала, обращаясь к ней, Валя Таипова. — Подумаешь, какое преступление совершили!.. А если бы заболели? Все равно обошлись бы без нас. Ну поругают, конечно, да и на этом все кончится… Идем, Маша.

И девушки ускорили шаг…

А когда на комсомольско-молодежном собрании обсуждался поступок Таиповой и Мензоровой, Саша Попова, как бы подслушав слова Валентины, сказанные ею Маше по пути в совхоз, в своем выступлении сказала:

— Вы, Таипова и Мензорова, не просто нарушили трудовую дисциплину, а совершили тяжкое преступление перед коллективом — оставили его в трудные дни, перевалили на своих товарищей ту часть работы, которую обязаны были выполнить сами. «Ничего, что им придется еще труднее, зато мы отдохнем», так, очевидно, рассуждали вы, когда ехали домой. Наконец, вы пренебрегли доверием комсомола, который направил вас сюда по своей путевке поднимать целину.

Собрание проходило бурно. И Николай Маслов, и Лида Люцко, и Александр Борисов, и другие сурово осуждали Таипову и Мензорову за их нетоварищеское поведение, за плохую работу и, особенно, за самовольную поездку домой.

— Раз Таипова и Мензорова не уважают нас, — сказал Александр Борисов, — не желают работать добросовестно, как все мы, то им не место в нашем коллективе. Нам не нужны такие люди, которые в трудную минуту могут подвести нас, дезертировать, не нужны нам и лодыри… Я говорю это не только от своего имени, а от имени всей молодежи нашей бригады.

По рядам прокатился одобрительный гул.

— Правильно он говорит!..

— Нечего нас позорить!..

— И без лодырей обойдемся!..

— Забрать у них комсомольские путевки!.. — одновременно раздались возгласы.

Валя и Маша сидели молча, опустив головы. Стыдно было им перед товарищами. Впервые на этом собрании они отчетливо поняли, как нехорошо поступили перед коллективом. Только бы не отобрали комсомольские путевки, с тревогой думали Валя и Маша. Они сумели бы тогда честным и упорным трудом загладить свою большую вину перед товарищами и, может быть, даже вернуть их уважение… Только бы не отправили обратно в Ашу…

Обо всем этом Валя не только думала, но и сказала на собрании. А Маша была так взволнована, что когда ее попросили объяснить свой поступок, она не смогла произнести ни одного слова. Но все поняли ее состояние и мысли.

Участникам собрания было ясно, что Таипова и Мензорова хорошо осознали свои ошибки. Комсомольцы поверили и в то, что девушки впредь будут вести себя и работать так, как требует от них этого долг, и решили ограничиться взысканиями. Таиповой объявили выговор и обратились с просьбой к руководству совхоза наказать по административной линии Машу Мензорову, которая не состояла в рядах ВЛКСМ.

Это собрание