У Кэтрин Эрд, английской писательницы и автора детективов, есть прекрасное выражение: «Если не можешь быть хорошим примером, стань тревожным предупреждением».

Испытываю ли я ненависть к ФБР? Наверное, должна бы, правда?

Но нет; там слишком много хороших людей – и тех, с кем я работала, и тех, с кем никогда не встречалась. Там есть самые профессиональные, блестящие, упорные и преданные коллеги, с какими мне когда-либо приходилось сотрудничать, и они относятся к своему делу предельно серьезно. Они по-настоящему сражаются за справедливость. И действительно отстаивают интересы жертв. Это не притворство – это реальность.

Однако я ненавижу ту часть ФБР, которая не только позволила этому случиться, но и поддерживала преследования в мой адрес: подливала масла в огонь, а потом прятала угли. Я считаю ответственным за это руководство всех уровней: тех, кто участвовал в травле, кто знал о ней и ничего не говорил, до самого офиса директора ФБР – того, кто сидел там в мое время и кто сидит сейчас, даже если его (ее) тогда там не было.

Как начальник Бюро, в названии которого есть слово «расследование», может верить в безупречные отчеты о равных возможностях для организации с тридцатью пятью тысячами сотрудников? Такого не может быть, и вы это знаете, – а если не знаете, то вам, черт подери, лучше бы задать себе вопрос: «А мы правда такие хорошие парни?»

Но я с этим покончила. Я больше не собираюсь вспоминать о том, через что прошла, вспоминать о ФБР и о несправедливости. Я потратила на это слишком много часов собственной жизни и больше не потрачу ни секунды.

Со смертью я покончила тоже. Я внесла свой вклад, и теперь хочу сосредоточиться на жизни. Конечно, я никогда не смогу не прикидывать при виде черепа, как выглядело лицо его хозяина. Это происходит помимо меня. Но за лицевыми аппроксимациями, которые я сделала, я больше не слежу. Если я узнаю́, что произошло опознание, меня разрывает на части. Конечно, часть меня радуется, но другая часть горюет, потому что еще одна семья получила страшную новость.

Я не собираюсь возвращаться к работе судебного художника. Я всегда готова прийти на помощь начинающим, дать им совет и подбодрить на их пути. Я рассказываю им о реалиях работы, о том, как трудно проникнуть в правоохранительную сферу и как трудно в ней удержаться. Я любила судебное ИЗО всеми фибрами души, но теперь их очередь. И я надеюсь, что они полюбят свою профессию так же, как я.

Через несколько месяцев после нашего с Ридом переезда в Вегас началась эпидемия COVID. Целый год мы наблюдали, как наша жизнь течет мимо, сидя в квартире с двумя спальнями, и решили, что пора ускорить переезд в Европу. Мы осели в Португалии, и это все равно что жить в передаче про туризм. В паре кварталов от нас протекает река, чайки пролетают за окнами, мы по два часа просиживаем за обедом и общаемся с приятнейшими людьми.

Много лет моим главным страхом был чистый лист бумаги. Но теперь у меня есть целые незаполненные блокноты для набросков, ожидающие, пока к ним прикоснется мой карандаш, и я нисколько не боюсь. Я рисую, что хочу, когда хочу, и эта свобода просто чудесна.

Нас окружает волшебный мир. И мы с Ридом готовы его познавать.

Благодарности

Я совершенно потерялась бы в этом мире без моего чудесного мужа и лучшего друга, Рида. Ты помогаешь мне сохранять здравый рассудок, и ты меня смешишь; я благодарна тебе за каждую секунду, что мы проводим вместе. Я знаю – все, что сделало ФБР, повлияло на тебя так же глубоко, как на меня, и даже глубже, в некоторых смыслах. Мы стали сильнее, чем были когда-либо. Я люблю жизнь, которую мы построили вместе, и люблю тебя настолько, что не выразить словами.

Я очень признательна моей семье. Моему любимому, восхитительному, забавному и милому папе, Уолтеру Эдгару Брауну – старшему, который до сих пор постоянно присутствует в моей жизни. Моей маме, Кэролайн Браун, за художественное вдохновение: хотела бы я, чтобы ты знала, насколько в действительности была талантлива! Моему старшему брату Джеффу, историку нашей семьи, всегда в поисках новой замечательной байки. Кену, добрейшей душе, мастеру едких шуток и дерзких розыгрышей. Ты был слишком хорош для этого мира. И Стиву – олицетворению военной дисциплины, достоинства и чести, с острым языком и стальными нервами. Я до сих пор вижу сны, в которых ты уехал на секретное задание, а проснувшись, ожидаю увидеть тебя с нами.

И Лорен, моей «лучшайшей подруге» во всем мире, которая, по счастью, приходится мне старшей сестрой. Кто еще знает историю моей жизни в мельчайших подробностях? Кто еще способен часами говорить со мной на темы, которые мы и так обсудили вдоль и поперек, кто знает меня изнутри и снаружи, заставляет смеяться до полуобморока, говорит цитатами из фильмов 1940- х, с радостью проводит со мной время, предаваясь безделью, и звонит мне по телефону, направляясь ко мне в гости, потому что до меня на машине еще час пути, а мы не хотим терять время понапрасну? «Отдай мне свою почку?» – «Держи, она твоя!»

Моей двоюродной сестре Дайан, которая все равно была бы мне подругой, даже не окажись мы сестрами. Спасибо, что прочитала первую версию этой книги и дала много разумных советов – а заодно угостила отличным мерло. Тетя Мона и дядя Бадди наверняка смотрят на нас с небес и улыбаются.

Я была невероятно счастлива и горда, когда Джессика Пейпин согласилась быть моим литературным агентом, и это чувство ни на гран не уменьшилось с течением времени. Спасибо, что отстаивала мои интересы и верила в то, что эту историю следует рассказать всему миру.

Спасибо Джерому Полену и замечательной команде «Чикаго ревью пресс», что взялись за эту книгу и так здорово ее издали. Я благодарна вам за бесконечное терпение, потому что колеса ФБР продолжают молоть – и так будет всегда.

Особая благодарность Дэнни Фридмену: твое руководство и ободрения послужили для меня спасательным кругом. Ты заставил меня заглянуть в такие уголки,