Ридом и Джонни Деппом, а Стивен Спилберг использовал эту композицию в «Инопланетянине». Его «Дневник баскетболиста» – роман взросления в стилистике гонзо, подробно рассказывающий, как автор из подающего большие надежды воспитанника католической школы и звезды юношеского баскетбола превращается в уличного бродягу, готового на что угодно ради дозы. Читателя шокировали не столько описания наркотических приходов, сколько сцены, в которых герои грабили магазины, избивали стариков, пытаясь отнять у них несколько долларов, и особенно эпизоды, посвященные проституции – в какой-то момент Кэролл стал торговать своим телом в мужских туалетах Нью-Йорка.
Калверт предпочел отнестись к «Дневнику баскетболиста» как к сиквелу «Над пропастью во ржи», заметно сгладив детали падения протагониста. Режиссеру все же не хотелось, чтобы будущий фильм получил рейтинг 18+. Кроме того, ввиду финансовых ограничений было принято решение перенести действие из семидесятых в современность. Сценарий поручили еще одному дебютанту Брайану Голубоффу, тоже ярому поклоннику Кэролла, признававшемуся в интервью, что он преследовал автора «Дневника баскетболиста» по всему Манхэттену в возрасте четырнадцати лет. В отличие от исполнителя главной роли и Калверт и Голубофф не чурались наркотических средств – не исключено, что загадочная гибель Калверта в 2014 году связана именно с этой пагубной привычкой. Что касается Марка Уолберга, то и он не скрывал, что героин для него не новость, а обыденность. Тем не менее Кэролл принимал активное участие в съемках, консультируя актеров: он поведал ДиКаприо, что в шестидесятые у героиноманов было распространено принимать дьявольское зелье, закапывая его в глаза, в связи с чем временами подопытный мог несколько часов провести, чихая и кашляя. Что касается баскетбола, то тут Лео был осведомлен чуть лучше, ибо с детства практиковал этот спорт и являлся страстным поклонником команды Los Angeles Lakers.
«Баскетбольные дневники» из дня сегодняшнего кажутся типичным продуктом девяностых, в первую очередь их музыкальной культуры, в которой доминировал канал MTV. Эстетика фильма предсказуемо клиповая, и большая часть сцен напоминает видеоряд к хитам эпохи вроде Crazy или Don’t cry tonight групп Aerosmith и Guns’n roses. Хотя, вообще-то, Калверт должен был бы вдохновляться творчеством Курта Кобейна, страдавшего от героиновой зависимости. Картина устроена как набор ярких зарисовок, действительно соответствующих дневниковому письму Кэролла, но не углубляющихся в его поэтику, слишком трансгрессивную и авангардную для традиционных вкусов Калверта, тяготевшего к коммерческому кинематографу.
Кэролл между тем остался доволен результатом и на премьере появился под руку с Лу Ридом, тоже одобрившим киноверсию собственной юности. ДиКаприо в «Дневнике баскетболиста» играет сдержанно, как будто не до конца понимая, куда он попал – на MTV Awards или на редколлегию Уорхоловского Interview. Во многом это объясняется самоцензурой Калверта, испугавшегося, что его дебют воспримут как гимн насилию или осуждаемым маргинальным практикам. Так, собственно, и вышло. После релиза картина получила сдержанные критические отзывы, но через два года «Дневник баскетболиста» связали со стрельбой в школе Heath, а затем с массовым убийством в Колумбайне. Вплоть до того, что адвокат семей жертв подал иск против продюсеров – якобы Эрик Харрис и Дилан Клеболд вдохновлялись сценой из фильма, в которой ДиКаприо, надев черное кожаное пальто, расстреливает из автоматического оружия одноклассников.
Самым сильным эпизодом «Дневника баскетболиста», безусловно, является встреча Джима с матерью, сидя под дверью, он выпрашивает деньги, проклиная ее на чем свет стоит. Его монолог смотрится отчасти продолжением того самого момента из «Что гложет Гилберта Грейпа», когда Арни играет рядом с еще не остывшим трупом Бонни. Но все же в «Дневнике баскетболиста» Лео больше позирует, чем живет, а камера сознательно актера в этом поддерживает, бесконечно любуясь его белокурой челкой, тонкими чертами лица и ангельским взглядом. К сожалению, в «Дневнике баскетболиста», как это часто случается с полубиографическими лентами о гениальных художниках или поэтах, главное, а именно суть и особенности их произведений, остается вне внимания авторов, или попросту за кадром. Чем так хорош Кэролл как писатель, нам даже не пытаются пояснить.
В прессе «Дневник баскетболиста» охотно сравнивали с «Бунтарем без причины» Николаса Рэя, а ДиКаприо, соответственно, с Джеймсом Дином. Предсказуемая аллегория – каждую новую голливудскую звезду на протяжении многих лет старались назначить наследником легендарного актера. Но в данном случае пикантности ситуации придавал тот факт, что в байопике Дина должен был сниматься опять же Ривер Феникс. ДиКаприо смущали и раздражали эти навязчивые параллели, тем более что он и так дал согласие занять место погибшего Феникса в готовящемся к запуску «Полном затмении».
Об Артюре Рембо Леонардо, естественно, узнал от Джорджа. Если бы не отец, он, как и большинство сверстников, считал бы Рембо героем одноименного боевика Сильвестра Сталлоне. Объясняя сыну, о ком именно идет речь в проекте польского режиссера, чью фамилию Лео тоже никогда не слышал, Джордж сказал, что Рембо – это кто-то вроде Луи Армстронга, человек, полностью изменивший представления современников о поэзии. В то же время Джим Кэролл, с которым Лео порядком сблизился на съемках «Дневника баскетболиста», тоже внес свою лепту, поведав, что не только академические профессора ценят гений Рембо, но и Джим Моррисон, воображавший себя реинкарнацией французского романтика. Из воодушевленных комментариев Кэролла ДиКаприо также узнал, что «Сезон в аду» повлиял на Боба Дилана и Джека Керуака, а Ван Моррисон сочинил Tore Down a la Rimbaud, Патти Смит – Rimbaud Dead, наконец, гитарист группы Television Том Верлен взял себе псевдоним в честь возлюбленного Рембо. Другим подтверждением важности французского гения стала история, возможно чуть более близкая ДиКаприо: Эрик Кантона, футболист Manchester United, обожал цитировать на пресс-конференциях образную поэзию Рембо (много лет позже выходку Кантона повторит Шайя Лабеф на Берлинале).
В основу фильма легла пьеса, написанная в 1967 году британским драматургом Кристофером Хэмптоном, прославившимся впоследствии сценариями к «Искуплению» и «Опасным связям». Мечтавший с 16 лет воспеть любовь двух поэтов Хэмптон в 21 год, еще студентом Оксфорда, отважился поставить свою пьесу в театре Royal Court. Однако для шестидесятых «Полное затмение», фокусировавшееся на гомосексуальной связи Рембо и Верлена, оказалось слишком скандальным – полиция пришла прямо на премьеру. Тридцать лет спустя тема однополой любви по-прежнему была табуирована на большом экране, но Агнешка Холланд, начинавшая ассистенткой у Кшиштофа Занусси и Анджея Вайды, известная прежде всего своими правозащитными и крайне политизированными фильмами вроде «Европа. Европа», не побоялась взяться за сложный и противоречивый сюжет. Тем более что в 1991 году исполнилось сто лет со дня смерти Рембо и мир заново начал открывать для себя его поэзию.
До инициативы Холланд за биографию Рембо уже несколько раз
