Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 92

Я, помнится, отметила тогда, что мальчик из хорошей семьи, неплохо образован, но вот что делает эпоха — он даже не замечает, насколько он чудовищен. Может, ему сказать про это надо. А может и не надо. Из меня моральный камертон — как из овса пуля.

Поддакнула чем-то типа «Да, бедняжка» и стала слушать дальше с антропологическим интересом. Из контекста выяснилось, что Лёша третий час мне рассказывает, как он влюблён в девушку Таню, которая хороша тем, что она бывшая девушка Бориса Березовского.

Я призадумалась ещё раз. Не то чтобы мне были известны все девушки Березовского — но основные мелькали в светской хронике: Марианна, Лена Горбунова, бывшая жена драматурга Шатрова, потом Катя. Никакой Тани не было, а если и была, то мельком. Да и довольно странная визитка: Таня, бывшая любовница Березовского. Прямо настолько любовница, что он купил ей квартиру на Арбате — аккуратно над квартирой Лёшиной бабушки, где он, собственно, и проживал. Так и познакомились.

Я удивилась ещё раз, сказала Лёше, что он очень смелый — отбить любовницу у Бориса Березовского! — и продолжила думать о своём, испытав внезапное острое и тёплое чувство к некрасивому толстому мальчику, сильно заикавшемуся, которого бросили родители, живущему с бабушкой, известной разведчицей Зоей Зарубиной, ищущему любви и счастья чёрт знает где и верившему чёрт знает кому.

Ну и забыла. Он юзал мою жилетку ещё сколько-то раз, ничем больше не зацепил, но тогда заронил во мне сочувствие.

Опасная это штука — сочувствие. Сегодня ты сочувствуешь, а завтра уже чувствуешь.

Мы поженились года через три после этого случая, и я твёрдо знала, выходя замуж: он меня искренне любит и весь его мир сосредоточен только на мне. Никаких сомнений ни у кого это не вызывало — прежде всего у него и у меня. Я давно забыла о какой-то там промежуточной Тане, тем более что это было до меня, а Лёша никогда не вспоминал того, что у меня было до него, причём по сути у него на глазах. Может, он просто был тогда слишком увлечён своими монологами, которые принимал за диалог. Кажется, он реально не замечал моих бурных историй, будучи поглощён своими. Ну и славно. Дважды славно — если видел, но не поминал, здесь он молодец.

В общем, я переехала к нему на Николину гору и затосковала. Эксперимент с поместьем и золотой клеткой был явно не для меня. Лёша целыми днями работал, я что-то там писала и редактировала, но не то, не там, не про то. Отношения у нас не очень-то складывались, мне было с ним скучно. Через два года он поссорился со своим партнёром, сенатором, и завелось уголовное дело.

Сенатор в его жизни появился ещё в ту пору, когда он юзал мою жилетку. Когда Лёша сказал мне, что хочет уйти из своего банка партнёром к сенатору, я ему сразу сказала: не ходи. А почему я такая умная была? Лёша никогда этого не знал, но точно такое же предложение ровно тот же сенатор делал моему предыдущему бойфренду. Мы с моим эксом обсудили это очень быстро: мы оба знали сенатора и обсуждать было нечего. Понятно было, что дело это крайне опасное.

Примерно через два месяца после этого уже Лёша сказал мне, что сенатор сделал ему предложение. Я произнесла пространную речь о том, почему этого делать не надо, но Лёша принял предложение, а я пожала плечами — твоя жизнь, ты её и живи. Я тогда и предположить не могла, что это будет на́ша жизнь.

Ссора с сенатором и последовавшее уголовное дело оказались очень предсказуемы. Я всё сказала, что думаю об этом. И ещё сказала: продавай всё и уезжай. Он тебя посадит.

Лёша ответил:

— Ты же знаешь, что меня не за что сажать.

Я и правда это знала. Но я также к тому времени (а это уже 2007-й) прекрасно понимала, что никого это волновать не будет. Надо будет посадить — посадят.

Я объясняла ему это день ото дня. Он не слышал. И я всё меньше его видела. И всё меньше понимала, что происходит.

А происходила Таня. Я понятия не имела, что это именно она, и просто готовилась к отъезду и разводу. Было понятно, что отношения наши бесперспективны и надо эвакуироваться. Кто-то там у него завёлся, и хорошо, прекрасный повод съебаться. Я его раздражала тем, что существую, разборок мне не хотелось, он в разборках нехорош, вязкий и душный, и я планировала тихо оставить помещение, сильно подозревая, что он не сразу и заметит.

Тут случились арест и посадка, и из шкафов посыпались скелеты. Когда он смог мне позвонить, то продиктовал телефон Тани (так я узнала, что это снова Таня) и попросил меня связаться с ней. Потому что у неё есть деньги, он дал ей 1,5 млн рублей (тогда по курсу это было 50 тысяч долларов). Надо ли говорить, что у меня таких денег никогда не бывало.

Хм. Ну хорошо. Пережив обыск и допрос, я позвонила Тане. Таня уже знала, что Лёшу арестовали, дело как-то сразу стало громким, но громким специфически. Заголовки были — «Арестован муж Романовой».

Я спросила Таню, будет ли она заниматься Алексеем в тюрьме. Таня страшно удивилась и сказала — нет. Ок. Тогда я спросила её, сможет ли она вернуть деньги мне, ибо за адвокатов надо платить. Она ответила, что не сможет. Ок. Тогда я попросила её вернуть деньги маме Алексея при случае. С мамой Алексея — тоже Татьяной — у нас как-то сразу не сложилось ничего, она была то ли комсоргом, то ли парткомом, то ли месткомом ТАСС, спортивная редакция, и здесь у меня с советской властью случились эстетические разногласия.

В тюрьме мы сражались спина к спине, и за пять лет стало понятно: мы семья, мы порвём друг за друга.

Это было искренне, это было хорошо, и это было правильно.

Кстати сказать, как только ФСИН со мной ни боролся. Как только ни пытался не допустить меня до свиданий и тюрьмы. Но у меня было свидетельство о браке, а позже я стала официальным защитником. А не

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 92