81-мм по-прежнему был основой огневой поддержки любого пехотного батальона, выбрасывая до двенадцати мин в минуту на расстояние около пяти километров. Он мог переноситься разобранным на три укладки, но обычно минометные расчеты передвигались на машинах. Мы загрузили все в Лендровер-110, включая больше боеприпасов, чем моему старому батальону выделили бы лет за десять, и выдвинулись в пустыню, чтобы поиграться.

Как и все остальное, что мы делали, занятия были фантастически неармейскими. Никто не стоял над душой, следя за соблюдением мер безопасности и правил проведения занятий. Все, что мы делали, это грузили все в 110-й, ехали в пустыню и брались за дело.

Мы не теряли ни минуты, поддерживая имидж мальчиков-мороженщиков. Мы были в шортах, кроссовках и солнцезащитных очках, и в дело шло средство для загара. «Терпеть не могу палить из минометов в песке», — простонал Пол, натирая руки. «Он налипает на «Эмбр Солар»[85].

Крис был нашим корректировщиком минометного огня. Такой был в каждом отряде, и у каждого отряда было по миномету. Мы установили четыре штуки примерно в пятнадцати метрах друг от друга. Корректировщики собрались небольшой группой позади нас, под кучкой потрепанных зонтиков с логотипом Мартини, и трепались, как стайка прачек. Крис устроился наилучшим образом. Он время от времени выкрикивал данные для стрельбы, а затем усаживался вместе с остальными среди груд боеприпасов и коробов со льдом, набитых едой и напитками.

Дальность миномета задавалась углом установки трубы и количеством энергии, выдаваемой набором метательных зарядов. Пластиковые кольца метательных зарядов, немного напоминающие подковы, надевались на хвостовик. Изначально их было семь, чем больше вы оставляли, тем дальше оно летело.

Что происходит на том конце, зависит от типа снаряда: осколочно-фугасного, дымового или осветительного. Взрыватель осколочно-фугасного может быть установлен на подрыв в воздухе, против противника на открытом пространстве; замедленный, когда снаряд проникает внутрь преграды, прежде чем взорвется; или мгновенный, когда он срабатывает сразу после попадания.

Ниш и Пол могли делать все с завязанными глазами. Даже в спортивных шортах и с сигаретой, свисающей изо рта, когда он склонялся над оптическим прицелом, Ниш не сделал ни единой ошибки. Затем он отшучивался, как будто все это было пустяком. Его скрупулезность, казалось, смущала его.

56

После трех дней бабаханья по пустыне мы уловили принцип, и пришло время для соревнования. Мы соорудили несколько сангаров[86] примерно в километре от нас. По сути, это были траншеи с каменной защитой вокруг и над ними, как и у Аду. Целью было подъехать на своем 110-м, остановиться по команде, выскочить расчетом из трех человек, собрать миномет, выстрелить и получить прямое попадание со взрывателем с замедлением. Все приказы о ведении огня исходили от корректировщика нашего отряда, сидевшего с мороженкой на палочке в тени своего зонтика с рекламой Мартини.

Когда мы прибыли с минометным стволом, опорной плитой и боеприпасами, Крис отдал команду на огневую задачу: «Приступить немедленно!»

Парни, ожидавшие своей очереди, сидели, насмехались и швыряли в нас камешки.

Пол бросил опорную плиту на землю, схватил прицельную стойку и отбежал примерно на пятнадцать метров в направлении цели, пока Ниш «женил» шаровую пяту миномета с гнездом в центре плиты. Я разложил двуногу, чтобы ствол улегся на нее, и закрыл фиксирующий хомут вокруг трубы. Ниш присоединил оптический прицел, выровняв его с прицельной стойкой, чтобы определить азимут и направление.

Я вытащил из металлических коробов большие зеленые пластиковые цилиндры с боеприпасами, отлитые попарно, уложил их друг на друга и открутил крышки.

Камни и оскорбления продолжали в изобилии лететь в нашу сторону. «Давайте, придурки, валяйте уже!»

Крис выкрикнул данные для стрельбы: «Направление — один шесть четыре».

Ниш установил прицел: «Направление — один шесть четыре».

Крис заглянул в свой маленький карманный калькулятор. «Возвышение — один два два восемь».

Ниш покрутил шкалы. «Угол возвышения — один два два, восемь». Номер один — готов!

Посыпался град камней.

Крис вынул мороженку изо рта и сверился со своим калькулятором. «Два выстрела, заряд три — готовсь!»

Настала моя очередь кричать: «Два выстрела, заряд три!»

Я вытащил первый снаряд, сорвал четыре кольца зарядов и бросил их в пустой короб от боеприпасов, передал его Полу и подготовил следующий. Он вынул предохранительную чеку и вставил ее в пластиковый предохранительный колпачок, чтобы вести счет.

Я уперся правой ногой в плиту, чтобы зафиксировать ее, и мы забросили в трубу пару выстрелов, чтобы осадить ее, а Ниш соответствующим образом отрегулировал прицел.

«Противник в окопах!» — Крис становился все более экспансивным.

Это означало, что мне было нужно установить взрыватель в положение «Задержка».

«Шесть выстрелов — огонь!»

Мы выпускали по снаряду каждые пять секунд.

Раздался хор насмешек, когда все шесть упали вокруг сангара, но ни один не попал внутрь.

Я начал чистить трубу, когда Лодочный отряд выскочил из своего 110-го, изготовился к стрельбе и сделал два осаживающих выстрела.

Они добились прямого попадания вторым снарядом из своих шести. Они прыгали и скакали, убежденные, что все за пределами Лодочного — идиоты. Позже Мобильный и Горный тоже не смогли добиться попаданий, так что Лодочный отряд победил. Без призов, они просто выиграли. В этом и была вся суть.

В течение следующей пары недель, пока мы игрались с.50 калибром и GPMG, Кену удалось заполучить у оманцев «Хьюи». Пилот прилетал и забирал нас, когда мог.

Когда вы прыгаете из самолета, вас подхватывает поток воздуха, и вам есть с чем бороться. Прыжок из вертолета, это все равно, что прыгнуть со здания. Вы чувствуете, что набираете скорость, но нет никакого начального сопротивления, с которым можно было бы работать. Мне было очень трудно застабилизироваться, пока Ниш не отвел меня в сторону после первых нескольких прыжков. «Просто представь, что перед тобой большой пляжный мяч, и ты пытаешься обхватить его, чтобы скользнуть по поверхности». Он ухмыльнулся. «Согнись по его форме, вот прямо постарайся, как следует. Это изогнутое положение, когда ты горбишься, и дает тебе устойчивость».

Ниш расхаживал с видом «мне-на-все-насрать», но на самом деле это было не так. Он был исключительно хорош с минометом и был почти богоподобен, когда дело касалось прыжков. Странно было то, что ему, казалось, было наплевать на себя. Однажды он порезал руку, но не стал с этим возиться. «Я, пожалуй, обработаю ее потом», — вот и все, что он сказал, но так и не