В это время в коридоре появился Валерий с полотенцем на плече. Маша вернулась в купе, а Тимка пошёл за Валерой в тамбур, где быстро пересказал ему вкратце Машин рассказ.

– Это хорошо, что ты меня предупредил, теперь воздержусь от глупых вопросов о муже и о папе. Но на этом – всё. Рот на замочек. Если что спросят, ответишь, а в душу не лезь. И при Елене Михайловне делай вид, что ты совсем ничего про неё не знаешь. А то у Маши могут быть неприятности из-за её длинного языка. Ферштейн?

– Ферштейн. А сколько вам лет, дядя Валера?

– Тебе зачем?

– Просто так.

– Сколько есть, все мои. – Валера открыл дверь в коридор и подтолкнул Тимку внутрь. – У меня сын такой, как ты. Костей зовут. В следующий раз приедешь, познакомлю.

«Досталось женщине. Вот бедолага, – думал Алексейчев, переваривая услышанное от Тимки. – Интересно, похоронила ли она мужа, доставили тело в Москву, или ещё не разрешают в интересах следствия? – Валера совершенно не разбирался в этих вопросах, но детективов за свою жизнь прочёл немало. Или его уже кремировали? Ладно, это совершенно не его дело. Чужая женщина, что ему до неё? Он её вчера даже и рассмотреть не смог в полутьме. Двигалась только странно, это он заметил. И немудрено – со сломанными-то рёбрами».

– Доброе утро всем! – сказал Валерий, открыв двери в купе. На столе стояло четыре стакана чая и раскрытая пачка печенья.

– Присаживайтесь к столу, дядя Валера! Я для вас чай заказал, будете? Садитесь рядом со мной! – Тимка показал на место напротив Маши.

– Спасибо, Тим! Меня зовут Валерий! А вас я уже знаю по именам. Елена Михайловна, правильно?

Женщина кивнула. – Верно. Но для старых друзей, по-прежнему, просто Лена.

Ошеломлённый Валерий смотрел на неё, и своим глазам не верил. Перед ним сидела та самая Ленка, благодаря которой он и направил свои стопы именно в неведомый «Прогресс», где так удачно устроил своё будущее. Вот так она и в юности на него действовала. Стоило ему её увидеть, как он катастрофически глупел, у него отнимался язык, и он производил впечатление полного идиота от рождения.

Глава 6

Юные годы

Ленка появилась в его жизни двадцать лет назад, а немного позже заняла и все его мысли, о чём никто не догадывался. Может быть, только она сама. И даже спустя долгие годы, не зная, куда она неожиданно для всех пропала, он её не забывал. Можно было бы сказать, что она была его первой, неразделённой любовью, если бы у него за это время случилась другая. Но, несмотря на его весёлый нрав и легкомысленный вид, по натуре он был, очевидно, однолюбом.

Детство Валерки Алексейчева прошло в Одессе, в приморском квартале улицы Воровского, более известной многим, как Малая Арнаутская. Арнаутами когда-то называли албанцев, но ни одного их потомка Валерка не знал.

Двор, в котором он вырос, был самым большим в районе, поэтому в нём собиралась вся окрестная детвора. В нём играли в «сало», жмурки, «штандера», в «казаки-разбойники», в футбол, волейбол, пинг-понг… сейчас уже и вспомнить трудно все те игры. А сама улица была тогда тихой, машин было мало, девчонки играли на тротуарах в классики, в «резиночки», высоко, по журавлиному, задирая ноги.

На велосипедах гоняли по всему району. Сначала – во дворе, потом – по Воровского и тихим окрестным переулочкам, а когда подросли, то и по более оживлённой улице Чкалова, и по Французскому бульвару, и по аллеям парка Шевченко, откуда начинался спуск к пляжу «Ланжерон». Часто бывали и на стадионе в парке, где его приятель Витька занимался в секции волейбола, а Валерка любил наблюдать за тренировками футболистов.

Стадион в Одессе был уникальный. Обычно футбольное поле находится на уровне окружающей территории, а над полем высятся трибуны для зрителей. В Одессе же зритель, войдя на стадион, оказывался на уровне верхних рядов трибун, уходящих вниз амфитеатром. Поле стадиона находилось далеко внизу, в котловане. Из верхних рядов можно было увидеть море и суда на дальнем рейде.

Витька был его вечным спутником и одноклассником, хотя был на год старше. В школу они ходили на Чкалова, куда дошкольником Валерке выходить запрещалось, по ней ходило много машин и троллейбусов.

Ленка появилась в их школе в сентябре, когда они с Витькой были в седьмом классе. Учились приятели без особого блеска, но и без троек почти. Сидели они вместе за последней партой у окна. Ленку же посадили в средний ряд, так что Валерка мог разглядывать её, не привлекая внимания.

У неё была странная, длинная и неблагозвучная еврейская фамилия, но больше ничего еврейского в ней не было. Она пошла в маму, эффектную, всегда модно одетую блондинку.

Все девочки тогда носили форму. Вроде и одинаковую, состоящую из коричневого шерстяного платья и чёрного передника, но те, кому повезло с мамой, всегда выделялись бантами, воротничками, колготками и туфлями. В седьмом классе девчонки Валерку интересовали мало, но Ленка ему понравилась сразу. Сначала – чисто внешне, он с ней ни разу и не разговаривал.

Сблизились друзья с ней только через год, на летних каникулах, когда увидели Ленку, ныряющую с пирса пляжа Отрады. Вместе они тогда поныряли, поплавали, потом вылезли из воды, расположились рядом загорать на песке и разговорились. Неожиданно для Валерки, Лена оказалась очень простой в общении и дружелюбной девчонкой, без тени жеманства.

Была она среднего роста, изящная, но не худая, со стройными ногами, с небольшой красивой грудью. Светлые волосы, падающие на плечи, изумрудного цвета глаза, густые, красивой формы, брови, небольшой прямой нос, чуть припухлые губы, ровные белые зубы. И она была умна и начитана, играла на пианино, разбиралась в живописи, на пляж без книги или её любимой «Юности», не приходила. С ней было всегда интересно.

В музыке и изобразительном искусстве Валерка не разбирался, хотя позже постарался восполнить пробелы своего воспитания. А вот о современной литературе он поговорить мог, «Юность» и его любимым журналом была. Играли они на пляже и в карты, и в шахматы. Здесь уже Валерка был в роли наставника. Так они втроём и дружили всё лето.

Дружба их продолжилась и в школе. Там у Ленки были и подруги, конечно. К мальчикам она относилась