- Дядюшка, тетушка, пожалуйте сюда!

   Двери обеих комнат распахнулись, и люди ввалились в гостиную.

   Впереди всех батюшка со вдовой. О. Иоаким, взглянув на моих собеседников и ткнув в них указательным перстом, торжественно и громко заявил:

   - Они, воистину они.

   Затем тихо добавил:

   - Анафемствуйте, вдовица!

   Вдова не заставила себя просить и с поднятыми кулаками кинулась на "газетного литератора":

   - Ах ты мошенник! Ах ты душегуб! Выкладывай сейчас же мои денежки или признавайся, мерзавец, куда их запрятал!

   Агенты вмиг окружили мошенников, и оба они очутились в наручниках. Не дав им времени опомниться и желая довести их изумление до предела, я громко сказала:

   - Позвольте, господа, вам представить этих людей. Вот этот - Антонов, вор с двумя судимостями, а этот мошенник - Гаврилов, - с тремя.

   Так они с раскрытыми ртами и выпученными глазами и были выведены на улицу, посажены в автомобиль и доставлены сюда.

   Здесь их обыскали, и на каждом из них были найдены по две с небольшим тысячи рублей, которые ими были признаны принадлежавшими все той же обманутой вдове.

   Я поблагодарил мою агентшу за блестяще исполненное поручение и приказал выдать ей сто рублей наградных.

   Когда возвращали вдове отобранные у мошенников деньги, то последняя, спрятав их, принялась горько жаловаться:

   - Экая я, прости, Господи, дурища. Послушалась чужого ума.

   Обратилась бы я по старинке к свахе, так она бы мне за шелковое платье да за четвертную все бы честь честью обделала. А то нате - сунулась в газеты по-модному - вот и обчекрыжили на тысячу целковых. Чтобы я теперь сунулась бы в какой-нибудь брачный журнал, - да будь ему неладно, пропади он пропадом. Тьфу!...