«Тогда где ты молишься?»

«Да так, брожу. Я начал посещать все церкви в Херефорде. Даже методистскую!» Он снова рассмеялся, но я не понял шутки.

По крайней мере, он расслабился. Он рассказал историю о том, что случилось с ним во время рождественского отпуска. «Я постучал в дверь дома одной женщины — она управительница их часовни — и она вышла с руками в муке. Я сказал: «Я только что стал христианином, я ищу церковь». Она сказала: «Не могли бы вы придти в другой раз, и мы сядем и поговорим?» Я сказал: «Я не могу — я в армии. Я отправляюсь в Ирландию через пару дней и вернусь только в марте». Я думал, что это поможет мне войти, но она сказала: «Ничего страшного, я все еще буду здесь».

«Ты вернешься, когда она закончит с выпечкой?»

«Мне кажется, у меня может быть аллергия на муку. Я собираюсь продолжать пробовать их все».

Это был беззаботный момент, но я не мог отделаться от мысли, что все, что он делает, это просто тянет время с нами, пока не найдет что-то получше. По крайней мере, так это выглядело. «Фрэнк, ты действительно хочешь уйти, приятель?»

Он немного подумал. «Да, я готов двигаться дальше. Бог позаботится обо мне». Он кивнул. Чересчур энергично. Я не поверил ни единому его слову.

50

Мы получили предварительное распоряжение о работе через три дня. Был обнаружен тайник с оружием PIRA. У разведки были данные, что новая ASU планировала и готовила нападение на участок RUC. Отряд должен был установить реагирующий НП (наблюдательный пункт) и жестко арестовать игроков, приходящих забрать оружие.

ASU приходили и забирали оружие только в самую последнюю минуту. Часто они отменяли операцию — не потому, что узнавали, что окажутся под ударом, а по глупым причинам, например, у кого-то спускало колесо, и он не успевал прибыть вовремя.

Иногда дрочеры посмотрят на цель и решают не браться за нее, потому что определенный полицейский не появился, или на дежурстве были дополнительные полицейские, или, что столь же подозрительно, их было меньше. Для них все это были боевые признаки. Они параноидально боялись, что попадут под наш удар. Если они замечали что-то необычное, чего не отмечали во время рекогносцировки, они давали отбой. Это была долгая война, они могут подождать.

Все, что мы могли сделать на этой конкретной задаче, это устроить НП и следить за укрытием, пока не появится ASU или пока Группа постановки задач и координации (TCG) не снимет нас с объекта. Планировалось, что Крис возьмет патруль из четырех человек на объект в первую ночь и займет НП. Он должен был быть очень близко, чтобы патруль ясно видел, что происходит, и имел возможность быстро отреагировать, как только игроки вскроют тайник — в противном случае это все превратится в беготню в темноте, и начнется форменная групповуха. Патруль Криса проведет там первые четыре ночи, а затем патруль Фрэнка, включая меня, возьмет на себя еще четыре — и так будет продолжаться до тех пор, пока TCG не велит остановиться.

Оба патруля встретились в комнате для инструктажей, и Крис, на ком лежало общее руководство, коротко фыркнул и принялся отдавать приказы.

Главной проблемой, с которой мы всегда сталкивались на такого рода задачах, было то, кто именно занимался изъятием оружия. Иногда ASU могла сначала послать в качестве пушечного мяса дрочеров, молодых подростков, которые просто проходили мимо тайника и смотрели, будет ли реакция. Эти парни даже не знали, что там тайник с оружием, им просто было велено пройти по маршруту — и они делали это, потому что хотели быть с крутыми парнями. Иногда им велели на самом деле опустошить тайник и бросить оружие в мусорный контейнер или куда-то, где ASU могла бы безопасно забрать его.

ASU использовали систему ячеек, очень похожую на французское сопротивление во Второй мировой войне. Вся информация была ограничена. Даже если одного из этих молодых парней брали, в девяти случаях из десяти все, что они знали, это имена пары других людей из их ячейки. Они не знали, где находится оружие, кто был их поставщиком или даже в чем заключалась работа. Только один или два человека держали это в голове, и раскрывали подробности лишь в последнюю минуту. Взятие дрочеров могло поставить под угрозу не только работу, но и их жизни. Им могли приказать опустошить тайник, и они приходили в восторг и начинали баловаться с оружием. Когда это случалось, у нас не оставалось выбора, кроме как начать шуметь.

Поэтому Крис отдал приказ, что мы будем ждать, пока тот, кто полезет в тайник — будь то пара или вся ASU из восьми человек — фактически не достанет оружие и магазины из земли, и не будет очевидно, что они были теми, кто готовился к работе. Подсказкой мог быть их возраст или то, что они заряжают оружие, а не просто дурачатся с ним.

В 1978 году случился прокол, который никто не хотел повторить. Джон Бойл, шестнадцатилетний католик, обследовал старое кладбище возле фермы своей семьи в графстве Антрим, когда обнаружил тайник с оружием. Он рассказал об этом отцу, который передал информацию в RUC. На следующее утро Бойл решил посмотреть, забрали ли оружие, и был застрелен двумя тайно ожидавшими парнями из Полка.

Фрэнк встал. «Нет. Это должен быть жесткий арест. Ты даешь им возможность стать угрозой. Мы не будем ждать, пока они зарядятся, мы арестуем их сразу».

Все, включая меня, взбесились. «Да ладно, Фрэнк, ради всего святого…»

Я точно знал, что собираюсь сделать, что бы ни говорил Фрэнк. Если у них в руках будет оружие, и они окажутся всего в нескольких метрах, я их замочу. Вот и все.

Обстановка накалилась. Большинство из нас считало, что так Фрэнк мог подвергать риску жизни других. Речь шла не о том, что мы делаем божье дело против злодеев, а о том, что патрулю из четырех человек придется иметь дело с чем угодно, вплоть до двенадцати PIRA.

Крис просто остался стоять: как с гуся вода. Он был боссом, и это было то, что мы собирались сделать.

После того, как он закончил с приказами, я отвел Фрэнка в сторону. «Слушай, приятель, в этом я с Крисом. Пусть лучше меня судят