Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 63
Он подсказывает мне, как действовать, когда мы осторожно переворачиваем пациента на бок, чтобы Майк мог снять подгузник. После этого он вытирает ягодицы Стахедера и его бедра несколькими бумажными полотенцами. Я помню, как он однажды рассказал мне о своей альтернативой службе[17] и о первых испражнениях, которые должен был убрать, «будучи наивным 20-летним парнем», в доме престарелых. Не рискну предположить, насколько меня бы смутила такая задача.
Надеть новый подгузник оказывается непросто из-за упорного сопротивления старика. Когда большая часть наконец надета, он все время просовывает большой палец правой руки под пояс и пытается нам помешать. Но тщетно. Ему не хватает сил.
— Я уже давно знаю господина Стахедера из пятой палаты, — объясняет спустя некоторое время Кристоф. — Он был моим соседом. Строгий мужчина, настоящий «бармалей» для детей. Иногда мы перелезали через его садовую изгородь, что его страшно раздражало. Когда мы попадались, он громко ругался из окна, и мы сломя голову убегали. — Кристоф посмеивается, затем еще раз заглядывает в пятую палату, после чего возвращается к своим пациентам.
Следующие полчаса я сопровождаю Майка в уходе за другими пациентами, смотрю сквозь стеклянные раздвижные двери и пытаюсь представить, как раньше мог выглядеть старик с лысой головой и покрытым морщинами лицом. Волосы в то время были, возможно, тонкими и с проседью. Лицо более полным, разум светлым, глаза открытыми. Возможно, у него был острый оценивающий взгляд, от которого почти ничто не могло ускользнуть. Глубокий и громкий голос. Четкая ясная речь.
В какой-то момент Майк застывает перед монитором, отображающим текущие показатели жизнедеятельности всех пациентов в отделении, и озабоченно хмурится. Он молча встает, идет в пятую палату, вскоре возвращается и перехватывает Ютту, спешащую по коридору.
«Возникла проблема с насыщением кислородом. В течение некоторого времени отметка постоянно падает. Состояние медленно становится критическим. Частота дыхания замедляется».
Я следую за Майком и терапевтом в палату. Из их разговора понятно, что ситуация стала очень серьезной. Если тенденция последнего получаса продолжится, жизнь господина Стахедера окажется в опасности.
— У нас есть номер телефона его дочери, — говорит врач, когда мы выходим из кабинета. — Я позвоню прямо сейчас. Можешь заранее узнать, как обстоят дела в палате с прикроватным мониторингом?
Майк несколькими щелчками вызывает на экран план загруженности внутреннего отделения интенсивной терапии.
— Черт побери, — говорит он несколько секунд спустя.
— Что случилось? — я подвигаюсь ближе, чтобы лучше видеть экран.
— Нет свободной палаты, — отвечает Майк.
Четырнадцать коек, которыми располагает клиника, закрашены на плане белыми прямоугольниками. Если одна из них занята пациентом, она помечается его именем. Я насчитал десять подобных коек. Остальные прямоугольники заштрихованы серым.
— А с этими что? — спрашиваю я, указывая на область экрана с явно незанятыми кроватями.
— Они заблокированы, — ответил Майк. Вместо дальнейших объяснений он отмечает курсором мыши словосочетание над одним из заштрихованных прямоугольников, которое я сразу не заметил: «нехватка медперсонала».
Доктор звонит в отделение интенсивной терапии и убеждается, что койки там действительно нет. Потом она обращается в операционное и пульмонологическое отделение — безрезультатно. Только после этого набирает номер, указанный в карте пациента.
— Здравствуйте, меня зовут доктор Ютта Кляйн. Могу ли я поговорить с госпожой Либих, дочерью Отто Стахедера? — она кратко объясняет, когда и почему Отто Стахедер был доставлен сегодня из дома престарелых в отделение неотложной помощи, а затем переходит к сути: — Если текущая динамика будет продолжаться, нам очень скоро придется принять решение, будем ли мы осуществлять искусственную вентиляцию легких с целью лечения вашего отца. В карте вашего отца есть документ, который, по-видимому, он сам подготовил и согласно которому не хочет никаких «искусственных мер для продления жизни». К сожалению, это очень общая формулировка. Вот почему я должна и хотела бы проконсультироваться с вами как уполномоченным представителем по этому вопросу.
— Почти треть отделения интенсивной терапии не работает из-за нехватки персонала? — спрашиваю я Майка приглушенным голосом, пока врач слушает ответ женщины на другом конце провода.
— Так и есть, — говорит он. — Индекс нагрузки на персонал там особенно высок.
«Медсестра может ухаживать за двумя с половиной пациентами в дневную смену и тремя с половиной пациентами в ночную смену. Если медперсонала не хватает, соответствующее количество коек блокируется».
Мне не нужно спрашивать Майка, почему не хватает персонала. Достаточно время от времени включать новости, и вы неизбежно услышите о кадровом кризисе в сфере медицинского ухода в Германии. Я слышал, что некоторые учреждения и клиники предлагают сменным сотрудникам щедрые выплаты, а другие работодатели теперь назначают премии тем, кто привлекает к работе новый сестринский медперсонал. Теперь, видя план загруженности на экране, я понимаю, что именно на практике означает выражение «нехватка обслуживающего медицинского персонала»: полностью оборудованные и готовые к использованию койки интенсивной терапии должны оставаться пустыми, даже если они срочно необходимы, а дорогостоящая узкоспециализированная инфраструктура, созданная для облегчения страданий и спасения жизней, вынуждена стоять без дела.
— Мне нужно еще кое-что вам сказать, — добавляет доктор, когда дочь заканчивает говорить. — На данный момент у нас нет бесплатной койки в интенсивной терапии. Это означает, что, если мы интубируем вашего отца, его придется перевести в другую клинику, где за ним будут круглосуточно наблюдать. Да, я понимаю, что вы сейчас в отпуске, но… К сожалению, у нас нет времени, решение нужно принимать сейчас… Хорошо. До свидания.
Ютта вешает трубку и с глубоким вздохом падает на подлокотник своего рабочего кресла.
— Дочь в отпуске с семьей, — говорит она. — Они вернутся домой на следующей неделе, тогда она хотела бы снова повидаться с отцом.
— И что теперь? — спрашивает Майк.
— Она сказала, что должна подумать об этом. Я ей сообщила, что у нас нет времени, так что сейчас она будет разговаривать со своим братом. Будем надеяться, что это не займет много времени. Но в любом случае надо подготовиться к переводу пациента.
Терапевт снова берет трубку и звонит в клинику, расположенную примерно в десяти километрах, где также есть отделение интенсивной терапии. После короткого диалога становится ясно, что там имеется свободная койка с системой мониторинга. Нет никаких препятствий для перемещения господина Стахедера.
Монитор наблюдения
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 63
