Дальше были тосты, праздничная еда и танцы. Мария была нарасхват. Через пару часов Валера предложил:

– Мария, пойдём погуляем? Какой ни есть, а город, пройдёмся, на людей посмотрим.

– Шестьдесят пять тысяч население, лоцман сказал. Не так и мало. Я только пойду переоденусь. Но уйти ей не позволили. Марию перехватил старпом, пригласив её на танец, а затем, то ли в шутку, то ли всерьёз, уходить ей запретил:

– Извини, Мария, сегодня тебя не отпустим. Ты у нас единственная дама, украшение стола. Не уходи, побудь с народом. А если устанешь, я сам вечером на вахту заступлю.

На следующий день с утра погрузка продолжилась. Погода всё ещё была неустойчивая, и забот у палубной команды было много. Зато третий механик был рад ежедневным перерывам в работе кранов. Они давали возможность останавливать один из вспомогательных двигателей для профилактики и мойки фильтров. Третий «вспомогач» по-прежнему оставался нерабочим, и даже без смазочного масла.

Были и хорошие новости. Суперинтендант сообщил, что по приходу в Кристобаль приедут два специалиста по ремонту коленчатых валов. Вкладыши подшипников ремонтного размера были уже в стадии отправки из Японии в Панаму. Обходиться без третьего дизель-генератора было сложно и непривычно.

Непрекращающиеся дожди не дали возможности закончить погрузку до Нового года. Встреча 1993-го прошла буднично, хотя в полночь общий стол в столовой всё же накрыли, но был он гораздо скромнее рождественского. Обстановка на судне к застолью не располагала. Капитан позволил поставить на стол только по бутылке бразильского пива на человека.

Поздравляя экипаж с Новым годом, капитан объявил, что в Панаме компания запланировала замену части экипажа: всех, у кого контракты подошли к концу. Валеры, с его восьмимесячным контрактом, это не касалось.

Первого января докеры не работали, и Валера с Марией всё же вышли в город. За воротами порта начинался подъём, рядом была довольно удобная лестница. Взобравшись на холм, осмотрелись. Справа стояла двухзвёздочная трехэтажная гостиница с рестораном на террасе. А от реки к центру шла широкая улица с бульваром посредине. На бульваре было очень многолюдно и шумно, улица была празднично разукрашена, чувствовалось новогоднее настроение.

– Пройдемся, Мария?

– Чуть позже. Пока в ресторане свободно, выпьем кофе. Нам нужно поговорить.

– Меня сегодня капитан вызывал, – продолжила она, – напомнил, что продолжительность моего контракта – шесть месяцев плюс-минус один. То есть от пяти до семи на усмотрение судовладельца. Сказал, что для компании будет выгодно меня сменить в Панаме, не придётся деньги на билет тратить. Бывший третий как раз просится на судно.

– А ты что сказала?

– А что я могла сказать? В Панаме будет пять с половиной месяцев. Попросить продлить контракт? До восьми месяцев, как у тебя? Компания на это не пойдёт. Да я и сама уже домой хочу.

– Соскучилась?

– И соскучилась тоже. Но есть, возможно, ещё одно обстоятельство…

– Какое?

– Скажу тебе позже. А сейчас я хочу тебя расспросить немного. Ты не против?

– О чём, Мари?

– О тебе. Я никогда не спрашивала о твоей семье. Думала, что наступит время, ты сам захочешь рассказать. А ты так и не рассказал ничего. Может, пришло время, наконец?

– Может быть. Что ты хочешь узнать?

– Вообще-то всё. Но прежде всего о твоей семье. Я знаю, что ты женат. Почему ты мне об этом никогда не рассказывал?

– Мария, если бы у меня была настоящая семья, вряд ли мы с тобой вообще были бы близки. Уезжая из дома, я предполагал, что жена меня из рейса не дождётся. И уже в Панаме получил письмо, в котором она призналась, что давно имеет любовника, за которого хочет выйти замуж. Я сразу же выслал домой согласие на развод, которое подписал капитан Рамирес. Так что скорее всего я уже снова свободен.

– Но я видела, что ты посылал денежные переводы на имя жены.

– Да, посылал. И гораздо больше, чем это положено по закону. Я не оставил денег дома, а они были нужны, чтобы закончить до зимы отделку дома, который я строил. У меня в Одессе остался десятилетний сын. Так что это в первую очередь для него.

– Ты ему звонишь?

– К сожалению, у нас нет телефона. Я звонил несколько раз соседям, узнавал, всё ли в порядке.

– Почему ты мне никогда не говорил ничего о сыне? Ты ведь его любишь? Как его зовут?

– Его зовут Костя. Константин. Конечно, я его люблю. Но жить ему придётся с матерью, другого жилья у меня нет. Куплю, когда заработаю на квартиру. А почему не говорил? Сам не знаю, извини. Не знал, что тебе интересно.

– Конечно, мне интересно, особенно насчёт сына. И, Валера, я должна тебе сказать, что… Мне кажется, что я беременна.

– Что значит – кажется? Ты не уверена?

– Пока не уверена. Возможно, это просто задержка. Говорю, потому, что на судне трудно уединиться для серьёзного разговора. Но когда я буду уверена, я предпочитаю быть дома, а не в море. Не будем пока об этом, подождём.

Глава 44

Новогодние размышления и выход в океан

Первый день Нового года, который обязан был сложиться для Валеры ещё удачнее, чем 1992-й, не мог начаться с плохой новости. А именно так он и воспринял сообщение о не планируемой им беременности Марии.

«Этого не может быть, – думал он, уединившись в каюте. Этого не может быть, и поэтому я не буду пока об этом думать. Подождём пару дней.

В руках у него был только что полученный расчётный лист за декабрь, и приятные его сердцу цифры не хотели уступать места грустным размышлениям.

Заработано всего – Три тысячи, шестьсот двадцать восемь долларов. Переведено: «Прогрессу» – четыреста тридцать шесть, Андрею – пятьсот, Ларисе – девятьсот. Получено в качестве аванса – триста. Остаток на счету на первое января – без десятки – полторы тысячи. Нет, конечно, это не много. Но если сравнить с тем, что у него было пять месяцев назад…

Приятно грело душу то, что он рассчитался с Андреем, что он перевёл Ларисе больше, чем обещал. Денег было не жалко. Он хотел, чтобы строительство дома было закончено, чтобы Костик имел уже свою комнату в доме, хотел сохранить хорошие отношения с Ларисой. Ради сына нельзя было давать ей повода ущемлять его права. Да и вообще… Он себе ещё заработает. Теперь он в этом был уверен.

Что же касается Марии… Валера всё ещё надеялся на то, что она ошиблась,