(Облыжная погода в старой Риге,

– Гольфстрим с ума сошел, – кричат в такси здесь, —

На лыжах водных скоро будем прыгать,

По лужам голышом переносить вас.)

Не знаю, на какой теперь эклоге

К тебе подплыть: сельвинской, кони-звери?

И все-таки отчаянной тревоге,

Что ты меня не любишь, не поверю.

«На побережье – дождит…»

   На побережье – дождит

   Месяц ржаной

   Дребезжат

   Ржавые стенки

   Причальные

   Ржание пристяжных

   Жен суррогатных

   И вовсе не время

   Левиты читать

   Если гуляешь по молу

   Легким движением молнии

   Поэты превращаются

   В журналюг

   Перечисляют то

   Во что вовлекаются

   Поют то, что видят

   Несмотря на Джамбула

   Волонтерам газетным

   Нисколько не уступая

   Уповая, что вывезут

   Некоторая парадоксальность

Мышления

Издёвка

И дух Мельпомены

Озираясь на прочих коллег

Все постигнувших

Умудрившихся

Язык на семы разъять…

Здесь – кто о чем. Лично я

По-прежнему

О строителях светлого

И недолгого

В отдельно взятой

Почти семье

Неужели наш

Семилетний план не сработал

Но был на саммит похож

Самцов из числа семитов

Состоял из бритья и котлет

Спорах об этикете и долге

Из бреющего полета семи бродяг

– Дней недельных

И бледных братьев-козлят

От страха блюющих

И блеющих друг на друга (?)

Когда-то дожди падали запятыми

В изгибы губ, но мы слишком

Часто пытались поставить точки

Над i, над е, и просто на нашей линии

Они сдружились, точки эти

Их было больше, чем нас – не только А или Б

Они обошлись без посредников

Встретились, пространство заполнили

Постепенно слипаясь

Образуя потемки…

Адам и Ева образцовой сборки

Шелестом рук основная пара

Приветствует тех, кто не против

Потанцевать в темноте

Константин Шакарян

«Оголодавшей речи не спасти…»

Поэт, эссеист. Родился в 2000 г. в Москве. В настоящее время проживает в Ереване, учится на 3 курсе факультета русской филологии Ереванского государственного университета. Стихи, переводы, эссе публиковались в периодических изданиях: «Литературная Армения», «Наш современник», «Новая Немига литературная», «Поэтоград» и др.

В это трудно поверить, но Константину Шакаряну всего 19 лет. При этом он блестяще ориентируется в классической русской поэзии не только XIX, но и XX века, в том числе его второй половины. Он даже наследует лучшему в ней, как почти никто из сегодняшних тридцати-сорокалетних наших стихотворцев; к сожалению, последние, сосредоточившись то на Бродском, то на обэриутах, то на провинциальном отечественном постмодернизме, целиком пропустили школу русского стиха. Это примерно, как если бы в труппу Большого театра набрали способных солистов из художественной самодеятельности: вроде и танцевать умеют, и музыку слышат, а собственно балетной школы у них нет: одно умеют, другое – а основ профессии не знают или знают понаслышке. Сравнение хромает, конечно, как всякое сравнение, но мысль мою передает точно.

Познакомились мы сначала на Фейсбуке: год назад Константин написал мне, я ответила. В процессе заочной переписки все время ловила себя на мысли, что меня разыгрывают: слишком зрелыми, полнокровными были суждения молодого человека о поэзии и о литературе в целом. При общении с его ровесниками и старше (на многочисленных поэтических семинарах, в том числе литинститутских) я уже попривыкла к общему их инфантилизму. Пушкинская максима о нас, «ленивых и нелюбопытных» как нельзя лучше работает в этой среде.

Константин учится на 2 курсе факультета русской филологии Ереванского университета. Но любовь к поэзии – не от филологии, а от мамы: она с юности тоже пишет стихи и даже публиковала их в журнале «Литературная Армения». Дома была собрана прекрасная поэтическая библиотека, в которой юноша и впрямь как рыба в воде. Теперь он и сам пополняет пустующие лакуны, если находит их. Летом этого года мы встретились в Переделкине. И очное общение убедило меня в том, что перед нами – явление феноменальное. Это почти готовый литературный критик с точным глазомером, с большим запасом знаний о предмете и большой к нему любовью. Десятки, сотни стихов почитаемых им поэтов помнит наизусть. У Константина есть очень зрелые, глубокие эссе, например, о Глебе Горбовском, которого он не только знает досконально, покнижно, но и любит. Он уже сейчас готов к защите любой диссертации по русской поэзии второй половины прошлого века – надо сказать, редчайший случай даже среди профессионалов.

Но, конечно, Константин видит себя прежде всего поэтом. А я вижу, что за год нашего общения он значительно вырос на этом поприще, его стих стал увереннее, точнее, мысль – глубже. Что удивительно, в его стихах виден уже и опыт души, ищущей свое место в Божьем мире, приобщенной к этому поиску.

Конечно, не хватает пока личного жизненного опыта, его непредсказуемой, но отчетливой печати. Но это – самое простое, наживное: угловатый и угрюмый нынешний мир не заставит долго ждать своих зуботычин.

«О моя юность, о моя свежесть!» – с горечью восклицал тридцатилетний Гоголь, обозначая такую важную черту, как свежесть восприятия мира юным человеком. В стихах Константина Шакаряна эта свежесть – очевидное преимущество. Сложному в мире стихописания он еще научится: и от некоторых расхожестей избавится, и сложной оптикой рефлексии обзаведется, и изощренные рифмы освоит, и опыт андеграунда переварит. «До тридцати поэтом быть почетно», – сказал Межиров.

У Констанина Шакаряна впереди – целое десятилетие! Пожелаем ему удачи!

Надежда Кондакова

«Сколько было закрытых дверей…»

Сколько было закрытых дверей,

  не внимающих голосу стука!

  Удаляйся от них поскорей

  и не пробуй тараном: «А ну-ка!..»

Порывался. Не пробую впредь.

И сломав – не добьёшься успеха,

Потому что должны отпереть.

Дверь, по сути своей, – не помеха,

но предмет, содержащий ответ —

не тупик, не забор, не ограда:

отопрётся, коль надо, а нет —

и не надо тогда, и не надо…

«Являя с неба молнии и громы…»

   Являя с неба молнии и громы,

   Господь во гневе был неукротим!..

   И, оказалось, просто не знакомы,

   Как следует, мы