На следующий день я попросил сообщить мне новости о Рэнди, четвертом сотруднике моей учебной группы — только четыре человека из моего выпуска попали за границу.

— Да, я помню Рэнди, — сказал сотрудник штаб-квартиры. — Мы отправили к нему техника, чтобы обсудить операцию по наблюдению. Техник прибыл в квартиру Рэнди, но когда открыл дверь, там оказалось полно китайцев. Мы не знаем, где был Рэнди. Мы не знаем, что произошло, и никаких объяснений не последовало.

Штаб-квартира выписала Рэнди билет домой в один конец, в отделение ЦРУ в Массачусетсе, где он пробыл несколько месяцев, прежде чем покинуть Управление. Теперь из нашей группы остались только Макс, Йона и я.

Йона выбрался за границу, но, к сожалению, ненадолго. Он стал подозревать, что один из наших коллег работает на КГБ и что руководство это скрывает. Я не верил ни единому слову и догадывался, что Йона начинает выходить из себя. Многие в штаб-квартире были им недовольны. Жена Йоны тоже была недовольна — она сообщила одному бюрократу из Лэнгли, что уходит от него, и впервые Йона услышал о ее замыслах от своего местного начальника: «Мне жаль слышать, что вы с женой расстаетесь». Его паранойя и ухудшающаяся личная жизнь в итоге привели к тому, что Йона получил билет домой в один конец.

Я немного поболтал с Чарлтоном, участвовавшим в одной из самых дорогих заварушек с «погоней за Канси», и в штаб-квартире высоко оценили его работу. Он был в хорошем настроении, никогда не жаловался и даже не сплетничал. Он не мог понять, почему кто-то жалуется, ведь Управление платит так много денег и требует так мало работы.

Джеймс Вулси, в то время директор ЦРУ, прибыл во второй половине дня с группой конгрессменов и мандаринов Управления. Несколько моих коллег выступили с краткими докладами об операциях, которыми они руководили. В то время было принято нанимать иностранцев. Некоторые из моих коллег плохо говорили по-английски, другие рассказывали занимательные истории о приключениях и дерзких делах. Конгрессмены, казалось, не замечали, что большинство оперативников, с которыми они встречались, служили в Соединенных Штатах, что все их захватывающие истории происходили в США. Один из коллег, проходивший стажировку в одном из американских городов, рассказал собравшимся конгрессменам, что ему удалось взломать сеть связи иракской разведки.

Чарлтон заявил конгрессменам, что ему удалось пресечь поток значительного финансирования террористов. Поскольку я работал над тем же проектом, я знал, что его история — полная чушь. Чарлтон выглядел хорошо, улыбался, был совершенно невозмутим. Что ж, обманывать Конгресс — это была специализация ЦРУ.

Другой коллега рассказал историю о том, как он нашел доказательства того, что европейская авиастроительная компания Airbus давала взятки клиентам, чтобы они покупали их самолеты. После распада Советского Союза ЦРУ искало новые задачи, и одной из идей стала «экономическая разведка». Я подозревал, что Boeing может играть в эту игру так же хорошо, как и Airbus — один из моих приятелей, работавших в аэропорту одной из ближневосточных стран, рассказывал мне, что ему приходилось сопровождать арабов из стран Персидского залива через таможню, когда они возвращались из Сиэтла, чтобы удостовериться, что их сумки с наличными не вскрыты.

*****

Когда закончился школьный год, и жара стала невыносимой, я отвез семью в аэропорт, чтобы отправить их на лето. Стоя на скамейке, чтобы их видеть, я махал на прощание, когда они проходили таможню.

Я продолжал свои тренировочные пробежки по окраинам шиитских деревень, расположенных неподалеку от моего дома. Неприятные мальчишки-подростки, которые раньше были просто помехой, бросали в меня камни со все большей силой и точностью. Мой трюк — повернуться к ним и сделать несколько шагов, словно для того, чтобы броситься в погоню, — больше не срабатывал. Вместо того, чтобы бешено убегать, они просто отступали на несколько шагов назад, и все так же бросали камни. Я понял, что пора заканчивать свои пробежки по этой части страны.

Примерно через неделю по моему старому маршруту проходил ежегодный благотворительный марафон. Затаившись в ожидании, мальчишки нападали на бегунов с камнями и дубинками. Пацаны увеличивали интенсивность нападений по мере того, как проходили более медленные бегуны. Травмы были поверхностными, но пугающими.

Моя жена стала сотрудничать с крупной благотворительной организацией. Готовясь к ежегодному собранию, она посетила бальный зал, где оно должно было проводиться, встретилась с персоналом отеля и обсудила требования, такие как столы, стулья и напитки. После того, как она уехала, в тот же день днем в вестибюле отеля взорвалась бомба террориста, выбив окна и изрезав прохожих осколками стекла.

Позже моя супруга осмотрела нанесенный ущерб и решила все равно провести встречу. Министр внутренних дел провинции позвонил ей и поблагодарил за то, что она не позволила террористам повлиять на планы организации по проведению собрания.

*****

Каждую ночь я ездил на встречи с агентами и с «Горацием». Резидент передавал мне пачки водорастворимой бумаги с посланиями из штаб-квартиры о «взаимосвязности», «транснациональности» и «переориентации». В конце 1995-го и начале 1996 года бюрократы штаб-квартиры проводили много времени на выездных мероприятиях — выездах за пределы Лэнгли, где они пытались «распустить волосы»[36] и породить новые идеи, зачастую с помощью мотивационных ораторов. После каждого выезда они отправляли в офисы Управления по всему миру информационное сообщение, в котором рассказывали обо всех положительных моментах, которые они о себе узнали. В этих сообщениях бюрократы высшего уровня назывались по именам. Сообщения информировали меня о различных неделях осведомленности в штаб-квартире и о художественных выставках сотрудников в ее коридорах.

«Гораций» сказал, что на следующей неделе поедет на выездное совещание в Вирджинию, и спросил, не нужно ли что-нибудь передать руководству штаб-квартиры. Я ответил:

— Передайте им, что они должны прекратить устраивать выездные встречи и время от времени поднимать трубку телефона, чтобы назначать встречи с объектами шпионажа.

Я продолжал делать «холодные» звонки и назначать встречи. Большинство организаций поощряют людей за «холодные» звонки, но в Управлении это считалось не более чем риском. Блез Паскаль писал: «Все несчастья человека проистекают только из одного: он не способен спокойно оставаться в своей комнате», — но он наверняка бы удивился, узнав, что на самом деле миллионы государственных служащих вполне счастливы никогда не выходить из своих кабинетов.

*****

Я не был в Бомбее с детства, и все, что мне там запомнилось, — это тяжелое пищевое отравление. Во время беспосадочного перелета рейса AirIndia я заметил, что интерьер салона