Именно Геккер должен был стать тем человеком, которому предстояло объединить «оставленных работников» Гусева.

Создание заграничных агентурных аппаратов как Разведупра Штаба РККА, так и ИНО ВЧК (ГПУ) в 1921–1922 гг. зачастую происходило под руководством одного и того же лица, одновременно выполнявшего функции резидента Разведывательного управления и Иностранного отдела. Так, в 1921 г. ответственным представителем ИНО и Разведуправления для объединения всей западноевропейской сети и руководства ею был направлен в Берлин А. К. Сташевский, а объединенным резидентом в Польшу – М. А. Логановский[111]. К этому следует добавить и нередко практиковавшийся переход на службу из ИНО в Разведупр и оборотно. При этом как руководство объединённых резидентур, так и сотрудники агентурных аппаратов находились на должностях прикрытия официальных учреждений СССР.

Шаги в этом направлении были сделаны и в Китае, хотя объединённая резидентура просуществовала здесь недолго, что объяснялось как спецификой самого Китая и советско-китайских дипломатических отношений, так и эволюцией взглядов на проблему руководства соответствовавших органов и вышестоящих инстанций.

2 ноября 1922 г. Геккеру в Пекин за подписью Берзина была отправлена телеграмма, сообщавшая, что в Пекин выехал Я. Х. Давтян[112], который уполномочен объединить «нашу и ГПУ работу». Связь, финансирование, общие директивы предписывалось впредь осуществлять через Давтяна.

Следом была направлена телеграмма и Давтяну о Геккере, сообщавшая, что поступивший от последнего первый материал очень ценный. Из чего в Москве заключили, что Геккер будет работать хорошо, и предписывалось выделять на его разведывательную работу средства с максимальным их использованием. При этом Давтяну рекомендовалось подходить к Геккеру с достаточным тактом, не задевая его самолюбия.

Яков Христофорович Давтян (Давыдов), первый руководитель Иностранного отдела ВЧК, исполнял обязанности начальника ИНО с 20 декабря 1920 г., являясь одновременно заведующим Отделом прибалтийских стран и Польши. По линии НКИД Давтян какое-то время работал в представительстве РСФСР в Литве. В конце 1922 г. он был включён в дипломатическую миссию А. А. Иоффе в Китае, где выступал в качестве главного резидента ИНО ОГПУ и некоторое время – объединённого резидента советской разведки в Китае. Однако на Востоке, в отличие от Европы, особо объединять было нечего, а надо было начинать совместную работу под единым руководством, а этого как раз не получилось, хотя такие попытки предпринимались вплоть до 1926 г. как в самом Пекине, так и в Харбине.

Выбор кандидатуры Геккера как руководителя агентуры был крайне неудачен. Во-первых, у него не было никакого опыта агентурной работы. Во-вторых, его статус крупного военачальника подспудно формировал негативное отношение к непосредственной организации разведывательной деятельности как таковой. В-третьих, при наличии пусть и вполне оправданных амбиций ему претила необходимость подчиняться Давтяну, хотя и по достаточно ограниченному кругу вопросов, и, наконец, в-четвёртых, интенсивная дипломатическая деятельность советника Геккера по оказанию советской помощи «в деле объединения Китая» – его многочисленные контакты-переговоры с У Пэйфу и Сунь Ятсеном по указанию Иоффе явно мешали его разведработе. Хотя, с другой стороны, именно эти частые контакты с представителями враждовавших сторон создавали благоприятные условия для подбора лиц, могущих заинтересовать разведку. Иными словами, все это не только предопределило далеко не блестящие результаты разведывательной деятельности Геккера, но и, возможно, воспрепятствовало объединению резидентур военной разведки и ИНО ОГПУ в целом. К этому следует добавить и, по-видимому, сдержанную позицию в вопросе объединения представителей Иностранного отдела на местах и в первую очередь его главного резидента в Китае.

Основным направлением деятельности Давтяна и руководимых им резидентур, как, впрочем, и всех резидентур ИНО за границей в то время, было отслеживание активности эмигрантских белогвардейских организаций, в данном случае на Дальнем Востоке. Спустя год после приезда в Пекин Давтян докладывал в ИНО ГПУ: «Несколько слов о нашей специальной работе. Она идёт хорошо. Если Вы следите за присылаемыми материалами, то, очевидно, видите, что я успел охватить почти весь Китай, ничего существенного не ускользает от меня. Наши связи расширяются. В общем, смело могу сказать, что ни один шаг белых на всем Дальнем Востоке не остаётся для меня неизвестным. Всё узнаю быстро и заблаговременно».

Для таких, пусть, возможно, и преувеличенных, оценок собственных заслугу Давтяна были некоторые основания. Так, руководимая им, как главным резидентом, мукденская резидентура через свою агентуру в японских спецслужбах получила архив белой контрразведки на Дальнем Востоке. «Дорогой Михаил Абрамович, – писал Давтян своему преемнику на посту начальника Иностранного отдела Трилиссеру, – с сегодняшним курьером посылаю Вам весь архив белогвардейской контрразведки, полученный в Мукдене. Прошу принять меры, чтобы архив не замариновался и был использован…»

11 февраля 1923 г. Я. Х. Давтян сообщает в Центр: «Работу я сильно развернул… Уже теперь приличная агентура в Шанхае, Тяньцзине, Пекине, Мукдене. Ставлю серьёзный аппарат в Харбине. Есть надежда проникнуть в японскую разведку… Мы установили очень крупную агентуру в Чанчуне. Два лица, которые будут работать у нас, связаны с японцами и русской белогвардейщиной. Ожидаю много интересного».

Не всё, однако, шло безоблачно и гладко. «Я думаю, что было бы целесообразно мне отказаться от работы в ИНО, т. к. совершенно не могу согласиться с Вашими методами действий…», – писал он начальнику ИНО в связи с полученными указаниями. И еще. «Я полагаю, что в Пекине лучше видно положение дел, чем из Москвы. Если Вы с этим не согласны, то тогда прошу освободить меня от работы совершенно». – Писал Я. Х. Давтян в личном письме М. А. Трилиссеру 6 сентября 1923 г.

Непросто складывались отношения Давтяна и с руководством НКИД. «Думаю, что Пекин будет моей последней работой в этом милом учреждении. Хочу работать в Москве или, в крайнем случае, на Западе. Предпочёл бы с НКИД вообще порвать, ибо всё-таки не могу ужиться с ними», – написал Давтян в одном из писем в Москву. Основания для претензий к нему по линии Народного комиссариата по иностранным делам были весомые. В протоколе заседания Политбюро ЦК РКП(б) от 23 марта 1923 г. говорилось: «Указать НКИД на необходимость принять все меры к расторжению заключённого т. Давтяном соглашения о КВЖД, поставив т. Давтяну на вид нарушение директив ЦК. Предложить НКИД впредь ответственных поручений не давать т. Давтяну». Подобная коллизия была связана с частной инициативой, проявленной Давтяном, исполнявшим обязанности чрезвычайного и полномочного представителя РСФСР в Китае, во время нахождения А. А. Иоффе с начала 1923 г. на лечении в Японии.

В Китае Я. Х. Давтян находился до 1925 г., после чего был направлен советником полпредства СССР во Франции, уже без совмещения дипломатической деятельности с разведывательной.

Я. Х. Давтяна на посту главного резидента ИНО в Китае сменил Сергей Георгиевич Вележев, бывший начальник Разведывательного управления Штаба помощника главкома по Сибири (октябрь 1921 – июнь