В любом случае, наверное, я смог объяснить, как так случилось, что я пишу этот текст, и, собственно, о чем этот текст. И теперь настало время перейти к сути этого плохого текста, то есть к той морали, которую я упоминал в начале. Но – о, ужас! – объем, заказанный для этой статьи, уже исчерпан… Что ж, друзья, ничего не остается, как попрощаться с вами…
Фильмы категории В, которые я так любил | 내가 사랑한 В무비
«Мужские разборки»[241]
Заклейменный как «красный» и изгнанный, Жюль Дассен обрел новую жизнь в нуаре Парижа. Сцена ограбления ювелирного магазина разворачивается в полной тишине, без единой реплики. Лишь спустя тридцать минут, когда все позади, зритель, наконец, осмеливается вдохнуть.
«Целуй меня насмерть»[242]
Подлый, беспощадный, бесстыжий детектив – образ Майка Хаммера здесь самый что ни на есть аутентичный. Черно-белая палитра с резкими контрастами идеально передает атмосферу холодной войны.
«Бабочка-убийца»[243]
Ким Гиён… Если ему суждено было родиться в ту эпоху, то уж лучше бы выбрал Францию или Испанию. А если ему во что бы то ни стало нужно было родиться в Корее, то уж лучше бы появился на свет лет на сорок позже.
«Тереза и Изабель»[244]
Фильм, в котором за томной тишиной фламандской живописи скрывается подрывной дискурс. Это могла бы быть лента Алена Рене, если бы его интересовали такие темы, или Дэвида Хэмилтона, будь он гением. А еще в ней ощущается что-то от школьного японского аниме категории B.
«Убийца с электродрелью»[245]
Портрет молодого художника в исполнении самого режиссера. Металлический лязг дрели, прорезающий ночное небо Нью-Йорка. Сценарий, операторская работа и музыка продолжают быть неразлучными спутниками времени, несмотря на прошедшие тридцать лет.
«Токийский скиталец»[246]
Если говорить о самом искреннем мире Судзуки, то не вот это ли он? Это картина периода, когда его художественное самосознание пока еще не затмевало ответственность мастера и его работы приносили удовольствие от кинематографического действа.
«Темная звезда»[247]
Голливудские дистрибьюторы, посмотревшие эту короткометражку, сказали студентам кинофакультета Южно-Калифорнийского университета следующее: «Доснимете еще несколько минут – покажем в кинотеатре». Это был дебют Дэна О’Бэннона и Джона Карпентера.
«Тайные палачи»[248]
Ли Дуён должен быть как можно скорее переоценен! Артхаусный фильм «Хижина» и его великая картина «Последний свидетель», безусловно, великолепны, но именно хардбойлд-атмосфера этого фильма по-настоящему раскрывает сущность режиссера Ли Дуёна. Его разрушительная сила напоминает молодого Уолтера Хилла.
«Маска Сатаны»[249]
Дебютная картина режиссера Бавы, бывшего оператора. Барбара Стил восходит на оккультный престол. Это яркое воплощение итальянского экспрессионистского кино, мастерски передающее традиционный готический ужас.
«Захватчик»[250]
У Кормана есть несколько других шедевров, но я не могу не выбрать этот фильм, раз он сам гордится им больше всего. А актерская игра Уильяма Шетнера, вероятно, является лучшей среди всех работ Кормана.
Нечаянно, но абсолютно бесстыже | 본의는 아니지만 뻔뻔하게
1960-е Сэйдзюна Судзуки
Для Сэйдзюна Судзуки, имевшего опыт выпуска шести картин в год, 1966 год, очевидно, мог показаться весьма спокойным. Ведь было-то всего три фильма! Он получал сценарий, написанный профессиональным сценаристом всего лишь за неделю, съемки завершались в течение двадцати пяти дней, а монтаж и сведение звука занимали три дня. Вышло так, что в том году Сэйдзюн бездельничал целых девять месяцев! Вероятно, в глазах руководства киностудии «Никкацу»[251] Сэйдзюн никоим образом не являлся образцовым штатным режиссером, ведь их производственная машина должна была еженедельно выдавать по два фильма для двойных показов. Эти невероятные цифры – боле 500 картин в год – были реальностью кинематографа Японии тех лет.
В подобной фабричной системе производственного конвейера фильмов категории В, считавшейся бойней для искусства, на удивление, было несколько преимуществ. Во-первых, всегда имелись опытные профессиональные кадры, а также павильоны для постройки декораций. Художественное оформление и музыка, операторская работа и освещение в фильмах Сэйдзюна неизменно вызывают восхищение. Его работы 1980-х годов, как правило, состояли из «нормальных 80 минут и 20 минут абсолютного безумия», причем не только первая часть, но даже вторая, выглядевшая как абсолютно безрассудный эксперимент новичка, были результатом огромного накопленного опыта. Мы можем вообразить себе отношение штатных ветеранов «Никкацу»: им уже до смерти надоело сотни, тысячи, нет, десятки тысяч раз повторять избитые техники и эстетику с заурядными режиссерами. И тут они встречают Сэйдзюна: да это же сумасшедший! Он постоянно требует невиданных доселе радикальных решений и экспериментов. Абсолютно очевидно, что он безумен, но, по крайней мере, скучно точно не будет. Ну что ж, так уж и быть, попробуем.
На фоне абсолютно желтой стены якудза в небесном-голубом костюме и белых туфлях устраивает перестрелку с бандитским боссом в белых брюках и красном блейзере. Естественно, цвет платья певицы – синий. Речь идет о «Токийском скитальце», настоящем празднике безвкусной цветовой палитры. Дерзкий дизайн декораций ночного клуба и постановка освещения, откровенно игнорирующего логику источника света, молниеносные, но при этом предельно точные передвижения камеры – все это было бы невозможно без слаженной работы всей команды. А завораживающий джаз, сопровождающий «Детективное агентство 23: чтобы вы, черти, провалились!», можно сказать, даже превосходит музыку Лало Шифрина или Куинси Джонса из голливудского кино золотой эпохи. А для воссоздания грандиозной мизансцены из «Цветов и волны» сегодня потребовалось бы как минимум сто дней съемок.
Во-вторых, в его фильмах сохранились странности, которые, если бы не сжатые сроки, непременно были бы своевременно устранены. Эстетика спонтанности. Сэйдзюн никогда не делал раскадровку, считая, что если актеры и съемочная команда заранее будут знать, каким будет следующий кадр, то у режиссера не останется власти. Несложно представить, как проходили его съемки. В обстоятельствах, когда все тщательно продумано, глубоко проанализировано и доведено до совершенства, никогда в жизни не мог бы родиться на свет такой странный ход событий, как в «Рожденном убивать». Ни один режиссер в мире не способен сознательно спроектировать столь абсурдное повествование. Из-за поспешных съемок при отсутствии плана не хватало монтажного материала, переходы между кадрами не стыковывались, из-за чего приходилось повсюду вставлять джамп-каты, сцены обрубались как попало и поспешно перескакивали в новые пространства. Соответственно, самым эффективным способом организации фильма оказался быстрый параллельный монтаж: даже если каждая отдельная сцена была незавершенной, фильм все равно можно было смонтировать. В итоге фильм «нечаянно» получался очень динамичным. Так было всегда с работами Сэйдзюна.
Так это было и в «Страннике из Канто»: съемки пришлось закончить в спешке, не успев создать нужную атмосферу, и финал оставил странное, необъяснимое послевкусие. Опять же – нечаянно. Более того, Сэйдзюн оставлял даже откровенно неестественную игру и не исправлял нарушений мизансцены, и именно в этом рождался его уникальный гротеск, странный, ни на что не похожий ритм. По сути, он был абсолютно бесстыжим. Можно сказать, что,
