Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 95

В тот благоухающий апрельский день, что навис над долиной, в которой раскинулся один из наиболее почтенных исторических городов Европы, он тихо и вежливо оставил меня. У нас будет свадьба в доме Герцогини. Саро успокаивал свои нервы, говоря себе, что мы уже были женаты. Мысль о том, что наш брак уже заключен, позволяла ему дистанцироваться от суровой реальности, в которой наша свадьба пройдет в Италии, а его родителей там не будет.

Мой темнокожий буйный американский клан обрушился на Флоренцию с чувством кайфа и восторга, словно они пробовали сливочную глазурь на домашнем пироге моей бабушки из Восточного Техаса, только что вынутом из духовки. Сочетание Италии, еды, свадьбы и моды волновало их. Они были готовы скупать Феррагамо и Гуччи с пугающей решительностью. В конце концов, это были поздние девяностые. Доллар тогда поднялся намного выше итальянской лиры.

Пока я надевала свадебное платье в комнате сразу за главной залой Виллы ди Майано во Фьезоле, моя сестра постоянно приходила ко мне, чтобы отчитаться о том, что происходит по другую сторону виллы. Саро и его друзья готовились. Он и так был на нервах, по мере того как наша поездка в Италию приближалась, а теперь все планы претворялись в реальность. И как только мы попали во Флоренцию, его отчаяние распустило крылья и взлетело.

А что еще хуже, у него началась непрекращающаяся ноющая зубная боль, которая привела его за два дня до церемонии в больницу. У него оказался абсцесс на коренном зубе, который нужно было немедленно оперировать. В результате наутро в день нашей свадьбы он был на обезболивающих и красовался опухшей левой стороной челюсти.

Свет струился сквозь окна почти два метра высотой, выходившие в сад, и я была полна предвкушения и восторга от того, что это все происходит на самом деле. Я видела стулья, расставленные рядами. В конце каждого прохода стоял букет цветов. В целом должно было быть около пятидесяти гостей: двадцать итальянцев, все – друзья из Флоренции, и около тридцати американцев. Моя сестра разрывалась между доставкой мне последних новостей и фотографированием меня и мамы, которая помогала мне надевать платье. Я была способна думать только о том, что я и Саро собираемся осуществить что-то волшебное и небывалое для нас обоих. Ничто в наших жизненных историях не заставило бы нас поверить, что мы можем оказаться здесь, во Фьезоле, посреди захватывающих дух камней и мрамора. И все же мы были здесь, на самой настоящей съемочной площадке, готовые вот-вот пожениться.

Это был также и мой двадцать пятый день рождения, что делало этот день каким-то особо необыкновенным. Моя сестра пошла буквально на все, чтобы добыть мне белую гардению, которую я должна была приколоть за левым ухом, а-ля Билли Холидей. Это было жестом почтения к голосу, который составлял мне компанию, когда я, будучи новоиспеченной студенткой, приехавшей по обмену в Италию, мыла туалеты в баре, возле которого я впервые столкнулась с мужчиной, за которого теперь выходила замуж. Моя бабушка подарила мне изящные антикварные зажимы для туфелек, сделанные из рога носорога, отсылающие к временам в Восточном Техасе, когда она посещала учебные и праздничные банкеты. Она пользовалась ими много лет, чтобы украшать свои обычные туфли и сделать их «новыми и блестящими» ради особого случая. У нее никогда не было денег на другие украшения. И ее зажимы для туфель в качестве «чего-то позаимствованного»[38] стали самой особенной частью всего, что было на мне надето в тот день. У меня было мое сапфировое помолвочное кольцо (что-то голубое) и платье от эфиопского дизайнера Амсале Аберра, купленное за треть от его реальной стоимости, когда шикарный отдел в торговом центре Беверли-Хиллз собирался закрыться (что-то новое).

Мой отец появился в прихожей перед комнатой виллы, ставшей в тот день примерочной. Он стоял, сияя, в льняном костюме цвета земли и ковбойских сапогах. У папы было всего два типа обуви: ковбойские сапоги и кроссовки для бега.

– Ты готова это сделать? Сейчас самое лучшее время для того, чтобы начать свою жизнь, – сказал он. Мой отец был полон азбучных истин собственного изобретения, народных пословиц Восточного Техаса, которые он постоянно улучшал. – Я готов провести свою дочь к алтарю в Италии двадцать пять лет спустя после того, как я впервые положил на тебя глаз, девочка. – Он подарил мне широкую улыбку, которая излучала любовь и гордость.

– Папа, пожалуйста. Ты собираешься болтать все время, пока ведешь меня к алтарю?

– Я мог бы.

– Ладно, тогда начнем. – Я взяла его под руку и крепко вцепилась в нее. Когда я вижу фотографии этого момента, мои глаза по-прежнему устремляются в центр, где складки льна на сгибе его локтя показывают, как сильно я нервничала. Я сжимала его руку практически со всей силой, на которую была способна.

Обри пела классический соул, «Flesh of my flesh», а капелла, когда я шла по проходу.

После того как мы сказали «Согласен» и «Согласна» и поцеловались, мы запрыгнули на метлу – это африканская американская свадебная традиция, уходящая корнями к временам рабства. Одновременный прыжок означает скачок в супружескую жизнь. Я держала одной рукой приподнятый край платья, а другой – руку Саро. На обратном пути от алтаря я заметила четырех людей, которых до этого не видела. На понимание потребовалась всего секунда. Лицо женщины было буквально копией лица матери Саро. Рядом с ней сидел мужчина. Я взглянула на Саро и увидела, что его лицо выражает нежную признательность. Это были его тетя Роза, сестра его матери, и ее муж, дядя Пеппе. Они приехали из Швейцарии с двумя своими детьми. Я сжала руку Саро еще крепче.

Не уведомив нас, они проделали весь путь на машине, имея в распоряжении только адрес на приглашении, которое я им послала. Они никому не сказали, что придут, ни отцу Саро, ни его матери. Поступить так значило бы предать семью. И все-таки они были здесь. Саро потерял дар речи и едва не расплакался. И впервые я в полной мере ощутила, чего мы лишились из-за отсутствия на свадьбе его родителей. Мое сердце распахнулось.

После того как был сделан ряд фотографий, включая групповое фото нашего маленького эклектичного племени, состоящего из семьи и друзей, в центре сада с древней, но поражающей воображение виллой на заднем плане, мы отправились внутрь, чтобы насладиться ужином из пяти блюд среди вековых гобеленов.

Рассевшись под лунным светом летнего тосканского

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 95