— Забери пленного. Отведи на сборный пункт. Целого. Потом проверю! Там его допросят и отправят по назначению.

Догоняю своих. Мои разведчики ввязались в короткую перестрелку с немецкими автоматчиками и вскоре оторвались от них. К сожалению, тут же понесли неожиданную потерю. Чуть задержался на открытом месте, на небольшой переправе (мелкий ручей!) и погиб от случайной пули рядовой Алексеев, мой бывший топовычислитель. Он уже давно не мой подчиненный, я его редко видел. И теперь к вечеру горькое, печальное прощание.

Противник спешно покидает город, но стрелковые батальоны не торопятся перекрыть дорогу отступающим частям и обозам.

В лесном госпитале

На следующий день, в лесу, на правом берегу Дубны, меня ранило. Легко в левую руку. Я оставался за Харитошкина, когда неожиданно начался минный обстрел. А наши солдаты повылезали из ровиков и не обращали внимания на обстрел. Я буквально обозлился:

— Всем — в укрытие. Не маячить попусту.

Одного обругал, другого силой втиснул в ровик. Приказал в перерывах между обстрелами продолжать окапываться.

Возвращаюсь к своему окопчику. С ходу прыгаю в ровик, а в него тем временем забрался солдат из соседнего подразделения, что размещалось невдалеке от нас. Прыгаю и невольно оказываюсь на спине этого нахала. И тут же, почти над головами — очередной разрыв. Солдата прикрыл, а сам попал в переплет. В левую руку у самого плеча впился осколок мины. Руку как-то неестественно свернуло, она повисла. Из раны брызнул фонтанчик крови.

Пытаюсь понять, насколько сильно меня задело. И едва ли не первая мысль: слава богу — в левую руку. Правая цела!

Володя Блызкин накладывают жгут, делает тугую повязку. Дожидаюсь возвращения командира дивизиона. Докладываю, и меня отправляют в медсанбат, что на левом берегу Дубны.

После медсанбата — госпиталь для легко раненых, где пробыл недолго. ГЛР размещался в лесу, в палатках. Деньжат у ребят не водилось. Да и нечего и негде что- либо купить. Харч скудноватый. Пайка табаку урезана и вовремя не выдается.

Надоело сидеть часами в душной палатке без всякого дела. Когда стало невтерпеж, поведал о паршивой кормежке начальнику полевого госпиталя.

Тот поинтересовался:

— Куда, какое ранение?

— В руку. Слепое, осколочное.

— Можете поднять руку?

— Только до плеча. Когда извлекут осколок?

— Это дело долгое. Раскромсаем руку. Вынимать кусок железа смысла нет.

— Осколок так в руке и останется?

— Закроется в “известковую подушку”. Вам же не окопы копать. Пока доберетесь до части, рука понемногу разработается. Будете двигать ею свободно, боль постепенно пройдет.

И в заключение:

— Судя по всему, Вам здесь не нравится. Торопитесь в часть. Завтра на выписку.

Впереди Рига

После госпиталя — обратно в свой полк.

Наша дивизия в начале августа была переброшена с правого на левый берег Западной Двины (Даугавы). Теперь ее полки действовали в междуречье Даугава — Мемеле. Переходя в новый район, дивизия оставалась в составе 4-й ударной армии. А 4- я ударная из 2-го Прибалтийского вновь перешла в состав 1-го Прибалтийского фронта.

Свою часть нашел довольно быстро. На переправе через Двину встретил офицеров из 4-й ударной. Они подсказали:

— Доберетесь до Нереты, а затем попутными машинами — по большаку. Дорога пойдет по берегу Сусеи.

Штаб полка разыскал по табличкам “Хозяйство Крамаренко”. От него до штаба дивизиона оставалось минут пять ходу.

Обрадовался, увидев знакомые лица однополчан. Обнялись с Володей Блызкиным. Переговорил с управленцами. Доложил Модину, заглянул в штабную землянку.

После короткого обмена впечатлениями, Модин предупредил:

— На твое место прислали офицера (лейтенанта Георгия Лезова). Он теперь на наблюдательном пункте с Харитошкиным.

— А как же мне?

— Не спеши. Как видишь, должность начальника разведки дивизиона занята. Если хочешь остаться в дивизионе, поработай пока на топовзводе. Тем временем обстановка прояснится. Успеешь еще покрутиться на передке.

Не хотелось вновь возвращаться на топографический взвод. Но уходить из своего дивизиона не улыбалось. Товарищи посочувствовали; решение остаться одобрили.

Наступательные бои велись фронтом на север — северо-запад. Впереди — Рига. Местность практически не изменилась. Озера, хвойные и смешанные леса, хуторская система — все, как на правом берегу, где мы действовали в июле — первых числах августа.

В августе 1944 г. меня вместе с другими воинами нашей дивизии наградили орденом «Красной Звезды». Список награжденных был опубликован в дивизионной газете.

Но были и отличия. Если ранее полки дивизии, продвигались, как правило, на левом фланге армии (и фронта), то теперь — преимущественно на правом фланге.

Ранее, двигаясь от Полоты до Дубны, дивизия с приданными частями преследовала противника все время в одном направлении (по правому берегу Двины). Теперь ее часто перебрасывали с одного участка на другой. Полоса наступления менялась. Маневр следовал за маневром. Если в июле задача за некоторым исключением сводилась в основном к преследованию отступающих, то в августе-сентябре требовалось, прежде всего, прорывать оборону противника, не только наступать, но и обороняться, отражать контратаки.

Получив средства механической тяги, гаубичные батареи, истребительный дивизион стали намного мобильнее. Мы стали чаще взаимодействовать с танкистами. В воздухе практически полностью хозяйничала наша авиация.

По «шкале красных»

В должности командира топографического взвода, под началом начальника штаба пробыл всего несколько дней. Новому начальнику разведки дивизиона вскоре не повезло. Во время немецкой контратаки, подержанной танками, он угодил в огневой переплет, был ранен.

Вновь перемещаюсь на наблюдательный пункт дивизиона, но занимаюсь также привязкой огневых и наблюдательных пунктов, готовлю данные для стрельбы, участвую в пристрелке плановых (СО, НЗО) и неплановых огней. Когда дивизион включают в группы артиллерийской поддержки, работаю над документами.

В конце августа — начале сентября — трехнедельная оборона в районе слияния рек Сусея — Мемеле. Командование дивизии требовало: усилить оборонительные работы. Создать жесткую, непроходимую оборону.

Командир дивизиона приказал мне и комбату-8 Раухваргеру произвести пристрелку минного поля в стыке двух наших батальонов. Минными полями прикрывались фланги и разрывы в боевых порядках.

Пристрелять следовало не просто минное поле, а проходы в нем. Тут требовалась особая точность. Нельзя допустить, чтобы в результате пристрелки мины сдетонировали. Если это произойдет, противник сможет догадаться, где именно расставлены мины, где оставлены проходы в минных полях.

Наблюдательный пункт 8 батареи на опушке соснового леса. Отсюда хорошо виден участок поля, который надлежит пристрелять.

Вести пристрелку следовало по “шкале красных”. То есть не по обычной настильной, а по крутой траектории. По «шкале красных» снаряды