Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 153

село было окружено болотом, и, разумеется, незаметней всего во Владимировку можно было попасть именно через эти гиблые места. Взвалив на плечи пулемет, по пояс в ледяной воде, друзья прошли болото, пробрались во Владимировку, достигли сельской колокольни, бесшумно уничтожили немецкого часового. Забравшись на колокольню, они ударили из пулемета. В селе началась паника: партизаны захватили церковь! К церкви, стреляя из винтовок, пулеметов и минометов, поспешили гитлеровские солдаты и полицаи. Кольцом охватили они смельчаков. Но с вышки косил партизанский пулемет, с четким бесстрашием он выбирал мишени для своего огня, и уже после получасового боя вокруг церкви валялось немало убитых фашистов.

Колокольня сотрясалась от гула, выли и всё ближе и ближе рвались мины, пули дырявили каменную кладку, и от кирпичной пыли воздух казался рыжим; но и сквозь рыжую завесу друзья в бинокль могли разглядеть, как вдали движется, проходит мимо Владимировки их отряд, и это подбадривало и прибавляло силы.

Прошел еще час неравной борьбы. Немцам удалось зажечь церковь рядом с колокольней, она жарко пылала, от пламени и дыма партизаны задыхались. Теперь можно было подумать и об отступлении: отряд благополучно миновал Владимировку.

– Прорвемся? – спросил Михаил Цукерман.

Грохот стоял страшный, и вначале Цукерман не удивился, что друг его клонится к нему, чтобы ответить. Но Маско клонился все больше и больше, и тут Цукерман увидел, что изо рта друга хлынула кровь.

– Александр! – крикнул Михаил.

Немцы усилили натиск, и Цукерману не сразу удалось перевязать потерявшего сознание друга. Потом наступило недолгое затишье. Маско открыл глаза, оглянулся.

– Дотачали, – выговорил он с трудом.

– Что ты сказал?

– Дотачали меня, говорю… Вот что, Михаил… беги, пробивайся, может, выберешься… Товарищу Каменскому скажи… Иди, иди, пока цел…

Друзья всегда говорили тихо, называли друг друга по имени и при этом улыбались. Но тут Цукерман гневно нахмурился, закричал, замахал руками:

– Ты что, Маско, одурел?! Помешался? А ну, молчи!

Взвалив товарища на плечи, Цукерман, насколько позволяли силы, быстро стал спускаться вниз. Воспользовавшись тишиной, полагая, что партизаны выбились из сил, пять немцев – всё, что осталось от гарнизона, – подползли к колокольне. Казалось, Цукерман только и ждал этого. Одну за другой он метнул две гранаты. При нем был еще и автомат. Оружие, однако, уже не понадобилось. В густом перелеске друзей ждала тачанка, и через несколько часов они были в Тупичевском лесу.

Отныне первым номером у пулемета стал Цукерман, вторым – донской парень. События как бы повторялись вновь, но повторялись в обратном порядке. Теперь Цукерман ухаживал за раненым своим другом Маско, теперь Цукерман шел рядом с телегой, на которой лежал больной. И вновь мечтали они о том дне, когда никогда больше – ни в бою, ни во время работы и отдыха – не разлучатся…

* * *

Мы рассказали о дружбе двух рядовых партизан из отряда имени Сталина. Но ведь не случайно говорят, что по одной капле можно определить состав воды в колодце, в реке. Великая дружба людей разных национальностей господствовала в отряде. Вся жизнь и трудная борьба в глубоком немецком тылу была пронизана этой дружбой, дружба цементировала силу отряда, она шла снизу доверху, а наверху завершалась дружескими отношениями командира отряда, уже знакомого нам Александра Каменского с его начальником штаба – Константином Косенко.

Свой путь в отряде Константин Косенко начал рядовым бойцом. Он был молод, горяч, по-настоящему бесстрашен, и верный глаз Александра Каменского с первых же дней приметил его. Приглядываясь к молодому Косенко, командир отряда давал ему все более и более ответственные задания, бросал его в самые опасные места, твердо зная, что огонь лишь закалит этого незаурядного парня. Тем временем шли бои, отряд из Черниговщины перешел в Брянскую область, из Брянска – на Киевщину, из Киевщины – на Полтавщину; тем временем росла дружба между Александром Каменским и Константином Косенко.

Незаметно командир отряда стал называть юного партизана «сынком», тот его «батькой», незаметно Каменский стал обращаться к Косенко на «ты» и требовать, чтобы и Константин также говорил ему «ты». Все чаще официальный разговор кончался длинной беседой, – Каменский не только передавал ему свой опыт, но и советовался с ним.

Рассказывая о Каменском и Косенко, мы мысленно перебираем их дела и дни, и вот они оба возникают перед нашими глазами.

Мы видим большого Каменского, его скуластое лицо, его уже успевшую поседеть голову, его внимательно прищуренные глаза. Он сидит на стволе орудия. Рядом с ним стоит юноша с румянцем во всю щеку. С воинственной молодцеватостью Константин Косенко докладывает командиру о проведенной операции. Он говорит чуть запинаясь, ибо ему легче воевать с утра до вечера и с ночи до рассвета, чем хоть на одно мгновение допустить, что Каменский не одобрит его действий. Но нет, Каменский доволен, он хлопает своего друга по плечу, обнимает его и говорит:

– Вот что, Константин Константинович! Я давно хотел назначить тебя начальником моего штаба.

Начальник штаба – мозг соединения! Не забудем, однако, что речь идет не о регулярной армии, а о партизанском отряде, где часто сам командир с автоматом лежит в цепи. От штабной работы Косенко то и дело приходилось отрываться. Пришлось ему оторваться от штабной работы и в Ново-Басанском лесу, на Полтавщине…

Был момент, когда, взяв Ново-Басанский лес в железное кольцо, враг начал прочесывать его. Немцы прорезывали лес танками и бронемашинами, поливали его огнем из самолетов. Три часа длился неравный бой, ибо силы фашистов превосходили и по численности, и по технике. Три часа, сужая кольцо, немцы ходили в атаку. Надо было, учитывая условия, рассредоточить силы и в разных местах неожиданно прорвать железный обруч. Александр Каменский приказал разделить отряд на две части и в этот смертельный момент каждой части действовать самостоятельно.

– Одним отрядом буду командовать я, другим ты, – сказал своему начальнику штаба Каменский. – Встретимся и объединимся в Кобещанском лесу. Прощай!

Это была самая памятная, по напряженным сражениям, ночь. Лил дождь, и темень должна была быть непроницаемой, как сажа, но в лесу было светло, лес пылал, с треском валились деревья, то здесь, то там фонтаном поднималась земля. И сквозь этот ад прорывались отважные партизаны. Не стало обоза: подводы и запасы были брошены. Не стадо обозников: все, даже женщины, даже больные и раненые, вооружились.

Маневрируя, прощупывая кольцо противника, отряд Александра Каменского нашел, наконец, уязвимое место и обрушил на него всю свою силу. Несколько раз обе стороны бросались в рукопашную. Был убит один из минометчиков отряда, и – одновременно – отказал миномет. Под ливнем немецких пуль Александр

Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 153