Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 92
испугалась, если бы вытащила, был бы здесь красивый город – Райгардас. Колокола-то почему звонили? Райгардас радовался, что его вытаскивают на свет Божий!»
Прогулки, как пешие (Райгардас, Лишкява, Ратнича), так и лодочные, продолжались до самой осени.
В деревню Мизарай, что раскинулась на противоположном от Друскеник берегу Немана, можно было добраться только на лодке. Чюрлёнис часто гостил там в усадьбе своего друга Вайлёниса. Подслеповатая бабушка Вайлёнене, заслышав его голос, спрашивала:
– Большенький ли вырос?
Чюрлёнис смеялся:
– Сколько раз я к вам сюда приезжал, и всегда вы меня встречали одними и теми же словами! А мне ведь уже четверть века!
За накрытым столом неспешная беседа начиналась с дел насущных. Вдруг в открытое окно стала доноситься песня – тихая, спокойная. Многоголосая.
– Чу! – прервал беседу Чюрлёнис, прислушался – услышал:
Бегите, покосы,
В край луговины.
Серпами острыми
Мы вас подгоним.
– Это жницы поют, – подсказал Вайлёнис.
Чюрлёнис сорвался с места, выбежал из дома, побежал на жатву. Не доходя до покосов, торопливо извлек из кармана нотную тетрадь – поспешил записать мелодию, незначительно отличающуюся от той, на которую пела «Покосы» мать.
Вернувшись в дом, за стол, сказал:
– Народное искусство есть первое проявление любви, первое проявление духовности…
Летом 1899 года Чюрлёнис написал с натуры немало пейзажей. Домочадцы удивлялись, где он научился так «похоже» рисовать.
– Видите, это наш Неман.
– Да что там Неман! Я узнаю даже сосенку на берегу озера!
Ядвига Чюрлёните вспоминала:
«Как великолепен наш старый, друскининский сосновый бор, как любил его Чюрлёнис! Какие удивительные образы будил он в душе, какие мысли приходили в голову под неустанный шум древних сосен! Какие ритмы рождались при взгляде на стройные их стволы, похожие на античные колонны!.. С детских лет брат любил в разное время дня бродить в чаще леса; то он встречал там восход солнца, то слушал полуденную тишину, то бродил по лесу звездной ночью. А когда начиналась гроза, он, накинув плащ, снова торопился в лес, чтобы послушать свирепое завывание бури».
Однажды, вернувшись с прогулки или с пленэра, Кастукас сказал:
– Сегодня я заметил, понял: сосны шумят по-особенному – как настоящий струнный оркестр.
Литовский лес уже звучал в первой литовской симфонии Чюрлёниса «В лесу», которую кроме него еще никто не слышал…
Березка Адама Мицкевича
В Друскениках тем летом отдыхали и братья Маркевичи. Собрались они к своим родственникам Одаховским, в их имение Недзвядка, что в районе Новогрудок.
– Готов поехать с нами? – предлагает Петр Кастукасу.
– Еще бы!
В пути предложили заехать в поместье Тугановичи (Новогрудчина).
– Зачем?
– Покажем кое-что, – ответил Петр заговорщицки.
Что необычное братья Маркевичи могли показать Кастукасу? Чюрлёнис знал, что с Лидским поветом (точнее, с усадьбой Больтеники, что на Вороновщине) связана история любви Адама Мицкевича и Марыли Верещако.
Адам и Марыля познакомились в принадлежавшей Верещако усадьбе Тугановичи. Марыля – сестра школьного друга Мицкевича. Девушка была не только красива, но и образована: знала несколько языков, ценила живопись, прекрасно пела и музицировала.
Юный Адам проводил каникулы в Тугановичах и был там бесконечно счастлив. Но, хотя Марыля отвечала ему взаимностью, им не суждено было познать счастья совместной жизни. По настоянию матери в феврале 1821 года Марыля вышла замуж за графа Путткамера.
– Говорят, что стены Беняконского костела не видели более печальной невесты, чем Марыля, – рассказывал Петр Маркевич по дороге. – Существует легенда, что поэт специально для любимой посадил там березу. И даже в солнечные дни листья дерева были влажными – от слез. А когда Марыля умерла, березу поразила молния. Но вокруг выросли другие березки – будто бы сама Марыля разбросала семена. Скоро мы их увидим.
Петр показал небольшой серый домик с крылечком.
– В комнате, окна которой выходят во двор и на аллею, Мицкевич и жил. Отсюда он, вероятно, видел выходящую из дома Марылю и бежал ей навстречу.
Ядвига Чюрлёните ставит под сомнение подлинность этой истории. Маркевичи знали, что Кастукас обожает поэзию Мицкевича. В их доме была, пусть и небольшая, библиотека, Кастукас часто брал в руки то один, то другой томик Мицкевича. Вероятно, братья Маркевичи решили в пути сделать крюк, чтобы подшутить над Кастукасом и поведать ему трогательную историю из жизни его любимого поэта.
«Любовь и деньги – это же несовместимо!»
Старшая из сестер Кастукаса – Мария – собралась замуж.
Жених Марии Викторас Хомскис на строительство курорта в Друскениках приехал из уездного городка Ошмяны, по профессии он был техник-строитель (специалист по строительно-монтажным видам работ).
Родители невесты радовались: Мария выходит замуж по любви! Кастукас же слышать не хотел о замужестве сестры. Когда в его присутствии Викторас завел разговор о приданом, возмутился:
– Любовь и деньги – это же несовместимо! Это попрание самых священных чувств! Не стоит этот человек Марии!
Кастукас отворил дверь и, не обращая внимания на слезы и стенания Марии, вышвырнул Виктораса во двор.
Причина такого поведения Кастукаса, конечно же, заключалась в другом: хотя Марии уже и 20 лет, он и в мыслях не допускал, что она может покинуть отчий дом. Возможно, сказались и его отношения с Марией Моравской.
После отъезда Кастукаса в Варшаву Константинас и Аделе найдут деньги на приданое, Мария выйдет замуж за Виктораса, у них родится десять детей, и жить они будут счастливо. Со временем Кастукас сменит гнев на милость, отношения с шурином у него сложатся наилучшим образом, в детях же Марии и Виктораса он души не будет чаять.
«Словно опрокинутая жизнь»
Аркадий Моравский запретил дочери переписку с Чюрлёнисом. Но письма из Друскеник продолжали приходить. Писались и пересылались они «конспиративным» образом. Кастусь писал Евгению, а между строк, лимонным соком, то, что хотел сказать любимой. Мария нагревала бумагу, сок темнел – буквы проступали. Эти строки были полны любви и тоски.
Летним днем 1900 года Мария Моравская случайно услышала, как отец сказал жене:
– Маня должна выйти замуж. Я нашел ей достойного жениха.
– Кто это? – робко спросила мать.
– Станислав Мацеёвский.
– Он же старый.
– Не такой и старый. Правда, вдовец.
– У него же дочери сиротки…
Весь день Мария прорыдала. Вечером отец завел с ней разговор:
– Есть человек, который готов взять тебя в жены. Это Станислав Мацеёвский…
– Он же старый!
– Солидный! – поправил отец. – Солидный и серьезный.
– В монастырь уйду, – пригрозила Мария.
– Не годишься ты в монашки, – сказал отец. – Выйдешь за пана Мацеёвского, станешь матерью его детей, поднимете сироток. Разве это не более благородная цель, чем монашеский постриг?
Мария слезно уговаривала отца не отдавать ее замуж за
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 92
