«Реченному Царю, господину Иоанну, быть и называться ему Царем законным и благочестивейшим, увенчанным и от нас правильно, вместе и церковно, так как от Рода происходит и от крови Царский… и сие полезно всему христианству… Не только в одной Константинопольской церкви, но и по всем церквам митрополичьим будем молить Бога о имени твоем, да будешь и ты между Царями, как равноапостольный и приснославный Константин»[130].

Много всегда говорилось о том, что «утвердительная грамота» была получена только потому, что Царь Иоанн послал в Константинополь «щедрые дары» и как бы «купил голоса» константинопольского клира. Наверное, щедрое «вспомоществование» могло сыграть какую-то роль, но такие утверждения – всего лишь догадки и предположения. Совершенно точно известно другое обстоятельство, никак не связанное с самой «грамотой».

Ничего необычного, а уж тем более «удивительного» факт помощи Царя Иоанна не заключал. Во время его правления это была уже давняя попечительская традиция. Еще в XIV веке, как только Русь начала освобождаться от ордынского ига, от русских начали поступать пожертвования православному Востоку. Сначала скромные и случайные, они в первой половине XVI века приобретают характер регулярной помощи «братьям во Христе».

Сразу же после падения Константинополя в 1453 году, Константинопольский Патриарх Геннадий (Схоларий, 1453–1459) обращался к Московскому Великому князю Василию II Васильевичу («Темному», 1415–1462) и Митрополиту Ионе (1448–1461) с просьбой о «пособии», и таковое получал. Сохранились летописные известия о том, что на Руси обретались в тот период монахи из греческих монастырей, собиравшие пожертвования («милостыню») для своих обителей.

Приезд митрополита Иоасафа в 1556 году

Миниатюра из Лицевого летописного свода, XVI в.

Одному из них, некоему Димитрию, Митрополит Иона дал особую грамоту, где содержался призыв к русской пастве: «Дети мои, этот человек, христианин православный, по имени Димитрий, грек, пришел к нам от великого православия, из царствующего Константинограда и поведал нам, что попущением Божиим грех ради наших тот велики Константиноград взяли безбожные турки… Положа упование на великое Божие человеколюбие и слыша о великой нашей вере в Бога, он пришел просить милостыни… И я благословляю вас, своих детей, что кому Бог положит на сердце, ради спасения ваших душ подайте ему милостыню…»[131]

«Милостыня», причем весьма значительная, переправлялась в конце XV века восточным церквам постоянно. В числе адресатов были и афонские монастыри, числом до восемнадцати, в их числе и известный Пантелеймонов монастырь, который уже в то время назывался «русским».

Иерусалимский Патриарх Иоаким воззвал к Руси за помощью в начале княжения Иоанна III. В Иерусалиме случилось страшное землетрясение, в результате которого храм Воскресения Христова треснул, а купол обвалился. Местные мусульмане вознамерились отнять храм у христиан, как неспособных к его восстановлению, чтобы превратить его в мечеть. Султан обязал Патриарха заплатить за храм шесть тысяч венецианских золотых монет, а до того были взяты в залог все богослужебные храмовые сосуды и книги. Патриарх надеялся только на помощь Московского правителя, так как ждать больше ее было неоткуда, и сам направился с этой миссией в Москву, но умер на полпути. До столицы Руси удалось добраться лишь Митрополиту Кесарийскому Иосифу, который, как замечает летопись, «много собрал милостыни».

Среди адресов вспомоществования при Василии III значились и Константинополь, Иерусалим, Афонские монастыри и сербские обители. Помощь шла деньгами, церковными предметами и особо ценимым повсеместно «русским золотом» – мехами. В летописях имеются указания на многие сотни шкурок соболей, куниц, горностаев. Греческие монахи в этот период уже нередкие гости на Руси, где они появляются постоянно для сбора пожертвований.

По словам историка Церкви, Царь Иоанн «рассылал свои пожертвования по всему Востоку с истинно царскою щедростью. Все четыре патриарха (Константинопольский, Иерусалимский, Антиохийский и Александрийский. – А.Б.) пользовались милостынею Царя, присылали ему грамоты, благодарили за дары и просили вновь о вспомоществовании. Как дороги были для Востока милости Царя, видно из того, что Константинопольский Патриарх в одной из своих грамот называл Иоанна Грозного ктитором[132] патриархии»[133].

Как заметил в своей «Истории Русской Церкви» Митрополит Макарий (Булгаков), в «царствование Ивана Васильевича пособия восточным христианам из России еще множились и увеличивались. Он помогал всем четырем патриархам»[134]. Митрополит Макарий постарался соединить все данные об этой помощи, чтобы представить ее масштаб. Задача была непростая. Никаких сводных материалов не сохранилось (если они когда-то и существовали), а потому Владыка привлек все имеющие в летописях упоминания.

В итоге получился впечатляющий свод, который конечно же отразил только часть реальной поддержки. Речь шла о десятках тысячах рублей, множестве изделий из ценных металлов, расшитых облачениях и бесчисленном количестве мехов. Современному человеку эти «тысячи рублей» века шестнадцатого ничего не говорят. Стоимостное содержание современного рубля напрямую соотнести с рублем пятисотлетней давности невозможно. Но как минимум речь идет о многих десятках миллионов нынешних рублей.

На царские пособия обновлялись церкви, строились училища, покрывались расходы приходов во многих частях православного мира. Сохранилась благодарственная грамота Константинопольского Патриарха от 1561 года, в которой говорилось, что на средства Царя в Константинополе устроен патриарший дом и духовное училище.

Бедность патриархатов была удручающая. Патриарх Иерусалимский Герман II (1534–1579) писал Иоанну, что «многие здесь у Святого Гроба носят митры – армяне, абиссинцы и другие, только мы ее не имеем». Естественно, что митра была послана вместе с денежным пособием.

Фактически заботами Иоанна восточные церкви жили и выживали в жестоком мире исламской ненависти и притеснений. Никто из числа земных владык, называвших себя «христианскими государями», не проявлял никакого интереса к судьбе погибающих христиан Востока. Только Московский Царь явился в ту эпоху единственным покровителем и «питателем» Православия на Востоке, выступая и по титулу, и в действительности, Вселенским Православным Царем. В этом проявлялась уникальная черта исторической роли и личности Иоанна Грозного.

Денга Иоанна IV Грозного, XVI в.

Глава 3. Царь – устроение Божие

Принципиально важный смысловой момент Царского самосознания отражало «слово» его по случаю закладки города Свияжска в 1551 году. «Всемилостивый Боже устроил мя земли сей православной Царя и пастыря – еже правити людьми Его в православии непоколебимом бытии»[135]. Иоанн, в соответствии с библейской традицией, признавал за Царем не только водительскую, но и пастырскую функции: хранить, беречь и преумножать истинное Богопочитание (благочестие).

Профессор государственного и канонического права М.В. Зызыкин (1880–1960) очень точно обрисовал смысл царекратической идеи, которую выражал и отстаивал на протяжении нескольких десятилетий Первый Царь.

«Верховной властью была его Царская власть, и все права ее вытекали из