городком Ис и Верхней Лобвой, так как дорог в общем понимании там не было вообще, а только размятые лесовозные. Люди, которые хотели поберечь машину, ставили её на железнодорожную платфому на этом отрезке и так перевозили. Стояла очень сухая осень, и я понадеялся на то, что мы успеем до дождей. Так оно и получилось, так как легковая машина как раз вмещалась в одну колею гигантских лесовозов МАЗ-501 и Уралов-375. Уже проехав всё бездорожье, вступили на поперечный бревенчатый настил по болоту. Тут Шапарев что-то тормознул, и раздался глухой удар. Вышли посмотреть и обнаружили спереди картера вмятину размером в кулак – от резкого торможения просел по инерции перед машины, и картер ударился о бревно. На этот раз обошлось без последствий. Последствия пришли только через 4 года. Отвалился масляный насос. Пришлось менять крышку картера и насос.
Над нами в подъезде поселился очень уважаемый не только мной, но и многими в городе, Анатолий Иванович Волков. Он много лет преподавал в школе №1 физику и математику, причём учил ещё и меня. Был хороший разносторонний музыкант. Хорошо играл на баяне, неплохо на пианино, и мог показать кое-что на гитаре, домре, балалайке. Писал и музыку как композитор. Организовал в старших классах школьный небольшой ансамбль, где учил меня играть на гитаре. Он же иногда ходил по приглашениям настраивать фортепиано для знакомых. Где-то весной 1975 года я его попросил настроить инструмент. Он не отказался и пришёл. Когда он закончил, то я хотел отдать ему деньги, но он их не взял, а сказал, что вместо этого я должен буду поехать с ним на вокзал г. Серова и привезти оттуда его дочь с ребёнком, которая приехала с БАМа. Я говорю, что у меня ещё мало опыта, но он сказал, что я тебе верю. 30 апреля утром он мне сказал, что в Серов поезд приходит 1 мая в 8-30 утра. Я прикинул, что в сухую, тёплую погоду, которая стояла в эти дни, не торопясь, можно доехать за 3 часа. Договорились выехать в 4 утра. Встали, вышли из подъезда, а на улице настоящая зимняя пурга, и валит сплошной мокрый снег и на дорогах уже лежало около 10 см. Вывели машину из гаража и тронулись. По городу мы ехали первые, и машина шла внатяжку довольно легко. Но когда проехали Волчанск, то там снегу оказалось уже около 15–20 см, и машина шла довольно тяжело – помогала сила инерции, и то, что я старался её держать на постоянной скорости.
Между Волчанском и Карпинском есть затяжной тягун, где дорога долго идёт на подъём. Мы ехали ровно и разговаривали. Вдруг всё у меня перед глазами закружилось, я стал непроизвольно давить на тормоз, и через какое-то время машина остановилась поперёк встречки, а задняя часть оказалась на обочине. Вышли из машины и по следам увидели, что машина дважды провернулась вокруг своей вертикальной оси, и была совершенно неуправляема. Хорошо, что не было встречных машин. Вероятно, я заговорился и нажал лишку акселератор, и машина пошла в занос. Однако, приехали мы на 10 минут позднее поезда, но всё обошлось хорошо. Обратная дорога была уже промята, но непрерывный снег забивал дворники на лобовом стекле и боковые стёкла, и дорогой мы видели много аварий.
С появлением машины жить стало значительно веселее, тем более на такой природе как на Северном Урале. Круглый год, и даже зимой, в некоторые выходные дни выезжали отдыхать двумя, тремя семьями на природу. Зимой жгли костры и варили суп и чай, летом ловили вдобавок рыбу и делали уху. В грибной и ягодный сезон регулярно ездили собирать дары природы. Но ехать уже надо было далеко, так как у многих в городе были машины и мотоциклы, и близко к городу всё быстро выбирали. Один раз уехали за гору Брусковая, напали на нетронутый малинник и вчетвером, с детьми, набрали 3 ведра ягоды. Наварили варенья, и хватило его года на два.
Несколько раз ездил на участки Сосьвинской партии на поиски россыпного золота. Был на участке, который работал на Западном склоне Урала на притоках р. Улс, а также на участке "Супрея" на р. Сосьва. Летом везде можно было попасть только на гусеничных транспортёрах АТЛ-5. Работы на участках отличались хорошей организованностью. Каких-либо крупных технологических проблем на проходке шурфов и промывке не было, проходчики и промывальщики обладали многолетним опытом. Им надо было только помогать в вопросах снабжения и своевременного изготовления некоторого специфического оборудования типа редукторов РМ-250. Всю остальную мелочь они изготавливали в своих мастерских, где командовал главный механик Топорков В.П. – очень опытный человек и отличный рационализатор. Очень много его разработок использовалось в партии. А начальник партии Крупнов П.А. вообще всю жизнь занимался поисками россыпного золота и платины на Урале.
Находясь на Супрее, неожиданно вспомнил нашу неудачу с Витей Мироновым в июле 1955 года, когда после восхождения на Денежкин Камень и спуска в долину р. Сосьва, мы разбились на плоту на порогах и потом с большим трудом вышли из этой ситуации. Я прошёл от участка немного вниз по берегу и увидел этот порог. Он имел у местных жителей даже своё название – Большой перебор. Для плотов из брёвен он был непроходим, так как камни торчали из воды в шахматном порядке, но мы этого тогда не знали.
Вопрос с грузоподъёмностью наших металлических копров всерьёз озадачил не только Уралгеоуправление, но, я думаю, и министерство. Через полгода мы получили письмо, что для бурения наших глубоких скважин нам выделены фонды на получение двух роторных буровых установок БА-2000. Через несколько месяцев они пришли, и одну сразу весной начали монтировать в Кальинской партии. Монтаж был достаточно сложен, так как она состояла из нескольких блоков, и даже мачта была из двух блоков. Плановая глубина скважины была около 2000 метров, но с задачей подсечения бокситового пласта. Главный привод был по системе Леонарда – ГД, что позволяло плавно менять обороты ротора в пределах от 0 до 464 оборота в минуту. Надо признать, что установка была хорошо конструктивно продумана и исполнена, имела много вспомогательных механизмов и приборов. И мы успешно закончили скважину на глубине 2132 метра. Однако, выигрыша в скоростях бурения по сравнению с агрегатом ЗИФ-1200МР мы не получили. Но эксплуатационные затраты и время на монтаж – демонтаж требовалось намного больше. К тому же было не совсем ясно, как она поведёт себя в зимний период. Поэтому с разрешения Уралгеоуправления мы эти обе установки
