Петровскими, Юрием Каспаряном. Стол был скуден, но Новый год встретили весело. Утром 1 января сменить Виктора пришел Владимир Елагин и встретил там Марьяну, с которой до этого вместе работал в цирке. Вот как он вспоминает этот эпизод: «Я пришел на работу к восьми часам утра. Витя чистил котел перед сдачей смены. Чистка котла в дровяной кочегарке по сравнению с угольной – это просто забава. Вся зола от дров улетала в трубу, а на колосниках оставались только, как мы их назвали, «жареные гвозди». Выгребали их специальной шумовкой на лопату и выносили на улицу. В предрассветной мгле они светились красноватым светом. Я подождал на улице, пока Виктор закончит, и мы зашли внутрь. Сначала мне показалось, что в кочегарке никого нет. Но потом я заметил батарею пустых бутылок в углу и кучу ватников на топчане. На столе еще стояла бутылка с коньяком, Виктор налил грамм по сто, и мы поздравили друг друга с наступившим новым годом. После этого Витя похлопал по куче ватников, и оттуда показалась голова Каспаряна. Не знаю, как они там уместились, но после Каспаряна появились еще двое. Не стану утверждать точно, но, по-моему, это был весь состав группы «Кино». Ребята стали собираться, а Виктор пошел за котел и вернулся не один – за ним шла Марьяна. Он представил мне Марьяну как свою жену. А мы с Марьяной уставились друг на друга, а потом стали ржать. Надо было видеть лицо Цоя в этот момент: он растерялся, наверное, единственный раз в жизни. Но, надо сказать, он быстро пришел в себя и спросил: “А вы, что, знакомы?”»
Присутствовавший в ту новогоднюю ночь в кочегарке Игорь Петровский рассказывает: «Я не припомню в жизни другого такого откровенно скудного застолья. Даже в наступившие потом времена Указа о борьбе с алкоголизмом мы как-то удачнее изворачивались. Похоже, тогда всех охватило полное безденежье». Сергей Фирсов об этой встрече Нового года тоже помнит: «Весело посидели! Как мы туда добирались, в упор не помню». Сергей Костян, который заступил на смену 1 января не кочегаром, а сторожем, также вспоминает, что утром Цой разливал в металлические кружки коньяк.
По воспоминаниям сменщиков Виктора, он часто приходил на смену с гитарой, но никогда не пел во весь голос. Иногда что-то наигрывал. Однажды его спросили, как он сочиняет. Цой ответил, что его музыка – от стука колес в электричке.
Как я уже сказал, коллеги Виктора знали и о рок-клубе, и о группе «Кино». Среди кочегаров ходила шутка: «Группа “Кино” хорошая, только Витя Цой все портит».
Сохранились воспоминания сторожа с соседнего склада. К территории кочегарки прилегали и другие объекты, в основном склады. Сторожа и кочегары все были так или иначе друг с другом знакомы. Сторож со склада «Спутник», художник Иван Шохин, рассказывает, что как-то у него в сторожке на складе оказалась простенькая гитарка за 19 рублей. По сути, дрова. Иван пришел к своему «соседу»-кочегару Цою и попросил его настроить инструмент. Виктор скептически посмотрел на гитару, некоторое время повозился с ней и молча вернул хозяину. Настроить ее не было решительно никакой возможности. Виктор и Иван только посмеялись. Иван продолжает: «Делать нам было нечего, и все всё время ходили в гости. В общем, эта котельная была местом веселой тусовки. Она отапливала небольшую ремонтную тарных ящиков. Кстати, старыми ящиками с опилками и топили. Я и мои некоторые друзья приносили всякую эзотерическую литературу – самиздат – и даже читали вслух. Поэтому я сейчас не удивляюсь, что в текстах Вити иногда проскальзывают фразы из нее. Бывало, придешь в котельную, а Витя Цой сидит с гитарой и что-то записывает в блокнот, перебирает струны».
В этой кочегарке Цой отработал один отопительный сезон – с осени 1984 по весну 1985 года. В это время Виктор с Марьяной живут сначала на улице Солдата Корзуна, 36, а затем, с весны 1985 года, – на Ветеранов, 99. Тогда же весной группа «Кино» записывает альбом «Это не любовь».
Напомню, что привел Виктора в котельную его приятель Александр Стенинг, человек-энциклопедист, переводчик. Как выяснилось позже – приятель и одноклассник Игоря Иши Петровского. Сейчас Александр принял сан, стал священнослужителем, одно время служил в церковном приходе в районе проспекта Ветеранов. И всякий раз, направляясь на службу, проходил мимо памятника Виктору Цою.
А та кочегарка на правом берегу Невы сгорела в 1990-х. Сейчас на ее месте заросший травой пустырь.
Бани № 19. Улица Солдата Корзуна, 89/2
Весной 1985 года отопительный сезон в котельной тароремонтного цеха заканчивается, и Виктор оттуда увольняется. В мае он с Майком Науменко едет в Киев, где музыкантов винтят, им приходится писать объяснительные в милиции. В июле у Виктора и Марьяны рождается сын Саша. Инна Николаевна, мама Марьяны, вспоминает, что тогда Виктор и устроился работать снова – в бани № 19 Кировского района, что на улице Солдата Корзуна, 89/2. Сегодня – «Таллинские бани». Суровое аскетичное строение 1978 года постройки на 500 человек. По иронии судьбы ровно столько вмещал зал рок-клуба на Рубинштейна, 13. Скорее всего, Виктор нашел эту работу, когда проходил мимо, а то и при посещении, увидев объявление «Требуются». Виктор устроился мойщиком банного отделения. Обязанности его заключались в том, чтобы прийти вечером и вымыть помещение. Художник Дмитрий Шагин вспоминает, как на выставке «Митьков» в поселке Усть-Ижора осенью 1985 года Виктор спросил его: «Митя, как бы мне устроиться в котельную?» Шагин спросил, кем Цой работает сейчас, и тот ответил: «В бане уборщиком – из шланга полить, прибрать, все такое».
Работа мойщика занимала совсем немного времени, но приезжать в баню нужно было вечером. А ведь по вечерам происходили всякого рода тусовки. Так что пока твои друзья веселятся, ты находишься в душном помещении, где несколькими часами ранее мылись люди, и смываешь из шланга грязь. Сергей Фирсов вспоминает: «Тем летом он (Цой. – Прим. авт.) работал в бане на проспекте Ветеранов. Работа занимала всего один час в день, но с десяти до одиннадцати вечера, что было крайне неудобно. Ему надо было срываться со всех концертов и тусовок и мчаться на Ветеранов, чтобы из шланга смывать листья от веников в этой треклятой бане».
Марьяна рассказывала, что такую работу Виктор терпеть не мог: «Я несколько раз ходила ему помогать, могу заверить, что занятие это тошнотворное. К тому же от каждодневных уборок в парилке у Вити стало побаливать сердце».
Сколько времени таким образом работает Цой, сказать трудно, видимо, с лета
