После событий 1905 года Голубкина, и раньше политически активная, еще больше вовлекается в революционную деятельность, распространяет листовки, прячет нелегалов. В итоге художницу арестовывают, в тюрьме она объявляет голодовку и скоро опять заболевает нервным расстройством. По итогам суда ее должны были посадить в крепость, но благодаря хлопотам адвоката, указывавшего на болезнь обвиняемой, отпустили. Однако она на долгие годы осталась под надзором полиции и считалась неблагонадежной, что также осложняло жизнь.

Очень поздно появилось у Голубкиной свое место в Москве — мастерская, которую она сняла в Большом Лёвшинском переулке, д. 12 — ныне там ее музей (то открывавшийся, то закрывавшийся, но скоро должен вновь открыться после масштабной реконструкции). В маленькой комнатке рядом с мастерской жила сама Анна. Второй зал снимал у нее скульптор Иван Ефимов — с ним и с его женой художницей Ниной Симонович-Ефимовой Анна дружила (хотя и своеобразно, по-голубкински, не без конфликтов).

Анна Голубкина. «Кочка». 1904

Гипс, тонировка. Государственное бюджетное учреждение культуры Ростовской области «Ростовский областной музей изобразительных искусств»

Голубкина лепит целый ряд портретов знаменитых современников: писателей Андрея Белого, Алексея Толстого, Алексея Ремизова и др. Но продолжает много работать и на свои темы — от библейских, когда изображает апостолов и Христа, до земных, когда разрабатывает тему человека. «Сидящий», «Железный», «Идущий» — снова и снова она обращается к человеческой пластике, изучает и исследует, казалось бы, самые простые и оттого вдвойне сложные вопросы. Сохранилось много эскизов и вариантов таких скульптур в разном материале — видно, как художница снова и снова их разрабатывает, словно кистью в живописи, мазками создавая живые, движущиеся объемы человеческого тела.

В 1914 году Анна Семеновна решилась на первую персональную выставку. Цель не только подвести некий итог для самой себя, показать, что сделано, но и оказать благотворительную помощь. Все собранные от билетов деньги Голубкина отправила в пользу раненных на полях Первой мировой войны. Выставка в Музее изящных искусств императора Александра III (ныне ГМИИ имени А. С. Пушкина) пользовалась огромным успехом как у публики, так и у критиков. Экспозиция, состоящая из одних скульптур, была чем-то невероятным для того времени. Позже лишь друг Голубкиной Конёнков повторил ее успех. Но Анна снова не получила никакого материального подтверждения своего триумфа — на вернисаж она не пришла, оставшись в мастерской. Директор Третьяковской галереи Игорь Грабарь жаловался в письме, что Голубкина установила чересчур высокие цены на свои работы[30]. Хотя 2500–3000 рублей за скульптуру — цены вполне рыночные для произведений искусства того времени; музеи готовы были платить такие деньги, не говоря уже о частных коллекционерах. Почему же Грабарю эти цены не понравились? Возможно, не устроила именно бескомпромиссность Голубкиной. В итоге ни одной ее работы после выставки не было продано, не получила художница и новых больших заказов; это ввергло ее в депрессию и спровоцировало новый виток болезни.

Анна Голубкина. «Л. Н. Толстой». 1927

Бронза. Государственная Третьяковская галерея. Фото: Сергей Пятаков / РИА Новости / Россия сегодня

Послереволюционное время оказалось трудным и голодным. Чтобы заработать, Голубкина перешла на малые формы: вытачивала украшения из старых бильярдных шаров — камеи, броши. Участвовала в конкурсах, которые объявляла советская власть, но, не заняв первого места, еще больше расстраивалась. Обострились хронические болезни. Но именно в тяжелые 1920-е годы Голубкина, помимо художественного творчества, успела обобщить накопленный опыт в работе «Несколько слов о ремесле скульптора». Она кратко и емко описывает принципы своей работы: каждую фразу можно развернуть на целую главу. Это невероятно ценная речь человека, который понимает, насколько важно передать свои знания другим.

Когда Голубкина умерла, семье удалось сохранить ее произведения, документы, мастерскую. Благодаря усилиям старшей сестры уже в 1934 году в Большом Лёвшинском переулке открылся мемориальный музей художницы. Это вообще первый музей скульптора в России, первый музей женщины-художницы и всего четвертый музей скульптора в мире (три других — Родена, Микеланджело, Торвальдсена). К сожалению, в 1952 году его закрыли — работы Голубкиной сочли недостаточно реалистическими — и только спустя 20 лет открыли вновь. В родном Зарайске, где Голубкина родилась и умерла, работает ее дом-музей. Немногим художницам в России так повезло в мемориальном плане, разве что Вере Мухиной.

Голубкина не любила позировать, и многочисленные друзья скульпторы и художники так и не уговорили ее на портрет. Растиражированный портрет работы Н. П. Ульянова написан им по памяти через 10 лет после ее смерти. Уже много позже в бумагах был найден ранний карандашный автопортрет Голубкиной. А еще ее облик остался на картине Владимира Маковского «Вечеринка» — художник нарисовал собрание революционеров, и женщина в черном платье у стены, слушающая речь Софьи Перовской (именно она, как считается, изображена в центре), — это Анна Семеновна Голубкина.

Литература

Анна Семеновна Голубкина. Юбилейная выставка к столетию со дня рождения. 1864–1964. — М., 1964.

Голубкина А. С. Письма. Несколько слов о ремесле скульптора: Воспоминания современников. — М.: Советский художник, 1983.

Добровольский О. М. Голубкина. — М.: Молодая гвардия, 1990.

Зайгер Н. Я. Музей-мастерская скульптора А. С. Голубкиной. — М.: Советский художник, 1983.

Каменский А. А. Анна Голубкина. Личность. Эпоха. Скульптура. — М.: Изобразительное искусство, 1990.

Лукьянов С. И. Жизнь А. С. Голубкиной. — М.: Детская литература, 1965.

Разноцветье красок:

Мария Тенишева (1858–1928)

Мария Тенишева. Конец XIX века

Фотобумага, фотобумага глянцевая, картон, фотопечать, сепия. Смоленский государственный музей-заповедник

— Температура 800 градусов. Всё, пора ставить!

Мария взяла поднос с заготовкой и, открыв дверцу печи, аккуратно поставила внутрь. Теперь — засечь время. Несколько минут, чтобы восстановилась температура, и потом начнется волшебство. Она наблюдала сквозь стекло, как основа будущего подсвечника нагревается и постепенно из черной становится ярко-алой.

Сколько ни работала княгиня с эмалью, это таинство не переставало ее волновать. В эмали, кроме красоты, были и история, и вопросы, и напряженные эмоции — получится или не получится? — и множество нюансов технологии, которые необходимо соблюсти. А ведь техник работы с эмалью еще и очень много! Выемчатая, перегородчатая, финифть, прорезная, витраж, а можно несколько способов применить к одной вещи…

Еще в ранней молодости, впервые оказавшись в Париже, она не могла отойти от витрин со старинными эмалевыми вещами:

«Не знаю, что делалось со мной, когда я глядела на них. Они положительно приковывали меня к себе. Каждый предмет мне что-то говорил. Пытливо заглядывая в прошлое, я видела его в той обстановке, для которой он создался, людей, для которых он строился. Мне мерещился то суровый