235

Данзас не упоминает, что по просьбе Пушкина он сжег какие-то бумаги – об этом пишут Жуковский и Вяземский.

236

По воспоминаниям В.А. Нащокиной, Пушкин, якобы, попросил Данзаса «подать ему какую-то небольшую шкатулку, из которой он вынул бирюзовое колечко и, передавая его Данзасу сказал: «Возьми и носи это кольцо, мне его подарил наш общий друг Нащокин. Это талисман от насильственной смерти». О дальнейшей судьбе этого кольца В.А. Нащокин в своих воспоминаниях пишет: «Впоследствии Данзас в большом горе рассказал мне, что он много лет не расставался с этим кольцом, но один раз в Петербурге, в сильнейший мороз, расплачиваясь с извозчиком, он, снимая перчатку с руки, обронил это кольцо в сугроб. Как ни искал его Данзас совместно с извозчиком и дворником, найти не мог».

237

Б.М. Шубин. Скорбный лист, или История болезни Александра Пушкина.

238

Андреевский Ефим Иванович (1789–12.11.1840) – доктор медицины, хирург, председатель Общества русских врачей. Лечил раненого Пушкина, и, по свидетельству А.И. Тургенева и В.И. Даля, «закрыл Пушкину глаза».

239

Секунданты подошли, он приподнялся и, сидя, сказал: «постойте!» Пистолет, который он держал в руке, был весь в снегу; он спросил другой. Я хотел воспротивиться тому, но барон Георг Геккерн остановил меня знаком.

240

Постойте! Я чувствую в себе еще столько силы, чтобы выстрелить (фр.).

241

Надо сказать, что Дантес по складу своего характера не был склонен к радикальным действиям вообще. Тем более что оскорбление направлено в адрес Геккерна. То, что он принимает удар на себя, свидетельствует опосредованно, что он получил определенные гарантии своей безопасности.

242

А.В. Наумов. Посмертно подсудимый. Дело колежского асессора А.С. Пушкина. М., 2011. С. 425–428.

243

Судя по тому, что в дальнейшем речь пойдет о предновогодних вечерах 1830 года, Наташе Гончаровой было уже семнадцать лет (А.К.).

244

Александр Сергеевич Ланской, сын старшего брата Петра Петровича Ланского – Сергея Петровича Ланского.