Борис Немцов – власть и судьба

Борис Немцов давно перестал быть знаковой политической фигурой. Но его убийство взбудоражило наше общество, а сам он посмертно обрел былую известность. Главный вопрос: было ли это убийство кому-то выгодно, а если было, то кому?[131]

После того как эмоции, вызванные этой трагической страницей в истории, поостыли, и пришло время трезвой оценки происшедшего, стало если не превалировать, то по крайней мере признаваться, что убийство политика никому из ведущих игроков политической арены не могло принести пользу. Оно невыгодно правящей элите современной России, поскольку отнюдь не способствует сплочению нашего общества, а ведет к еще большему его разобщению. К тому же у нас и без того проблем, ждущих своего незамедлительного решения, хватает – это коррупция, инфляция, стагнация, рост тяжких преступлений против личности и многое другое.

Невыгодно оно и Украине, в первую очередь правящей в Киеве верхушке, которая рассматривала Немцова (явно преувеличивая его влияние) как одного из противников нынешнего руководства России. Этой верхушке было выгоднее иметь Немцова в качестве действующего политика, нежели извлекать сомнительные дивиденды из его гибели. По тем же причинам в сохранении Немцова были заинтересованы правящие круги как в Западной Европе, так и в США.

Маловероятно, чтобы на эту гнусную акцию решились соратники Немцова по оппозиции, хотя отношения между ее представителями складываются непросто. Вся борьба между ними еще впереди, когда они почувствуют (скорее всего, безосновательно) аромат власти и попытаются соперничать между собой всерьез. Не думаю также, что устранение Немцова вынашивали нацболы, которые едва ли рассматривали его в качестве серьезной политической фигуры.

В остатке остаются следующие версии: убийство по чисто личным мотивам (например, из ревности), убийство на почве коммерческих конфликтов или на почве сведения давних счетов, когда Немцов был во власти. Полагаю, что эти версии не имеют шансов на успех, хотя их нельзя сбрасывать со счетов.

Отношения Немцова с украинской фотомоделью длились не один год, и у ревнивца (если он есть) было достаточно времени, чтобы свести с Немцовым счеты. Что же касается коммерческих споров, то по просочившимся в печать сведениям, Немцов активной коммерческой деятельностью в последнее время не занимался, считая, по-видимому, достаточным то, что успел получить в 90-е годы. Он жил за счет дивидендов от акций «Газпрома» и, по-видимому, не бедствовал. Что же касается финансовых вливаний из-за рубежа, то сведениями на сей счет я не располагаю.

Наиболее вероятной представляется версия, связанная с исламско-экстремистским следом. Общеизвестно, что Немцов назвал нападение на редакцию парижского журнала «Шарли» средневековой исламской инквизицией. Главный фигурант дела об убийстве Немцова Заур Дадаев вроде бы признался в организации этого преступления, но позже от этих признаний отказался. Обнародованным мотивом для Дадаева послужили негативные высказывания Немцова о проживающих в России мусульманах, об их религии в целом и пророке Мухаммеде в частности.

Глава Чечни Рамзан Кадыров вступился за Дадаева. По словам Кадырова, Дадаев, как и все мусульмане, был потрясен печатанием во французском журнале издевательских карикатур, оскорбляющих чувства всех мусульман.

В свою очередь Немцов еще до своей трагической гибели заявил, что «Кадыров уже всех достал своими угрозами» и «его давно пора посадить». После первоначальных показаний Дадаева версия о религиозном факторе как наиболее вероятном мотиве убийства Немцова получила широкую известность. Однако чуть позже следствие склонилось к версии о заказном характере этого преступления: уголовное дело было возбуждено по признакам убийства, совершенного группой лиц по найму (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ).

Как бы то ни было, Дадаев как возможный участник убийства Немцова, так и другие участники преступной группы, если вина их будет доказана, понесут наказание с учетом всех обстоятельств, как отягчающих, так и смягчающих вину обвиняемых.

Но мне, еще до того, как круг лиц, подозреваемых в убийстве Немцова, был очерчен, стало казаться, что в нем может быть восточный след. Подвигло меня к этому то, что невредимой осталась женщина, находившаяся рядом с Немцовым. Убийцы наверняка знали, что это – не случайная попутчица. И тем не менее она осталась цела. Думаю, в данном случае сработал кавказский менталитет: они не решились лишить жизни женщину, которая не имела никакого отношения к трагической развязке, хотя и понимали, что, придя в себя, она в ходе следствия может их опознать. Возможно, однако, что спас ее Бог – выступал ли он в роли Христа или Аллаха.

То, что убийство Немцова не имело политических мотивов, вовсе не означает, что, будучи совершенным, оно не получило политической окраски, и противоборствующие стороны не стремятся к извлечению из него политических дивидендов.

Сказанное относится к соратникам Немцова по протестному движению, которые изображают его как рыцаря без страха и упрека, как последнего романтика в стане оппозиции, как проницательного государственного деятеля, который внес весомый вклад в демократические реформы 90-х годов и, будучи вследствие закулисных интриг отстранен от власти, продолжал бороться за торжество идеалов, которым оставался верен. Из этой оценки следует, что те, кто ее дает, себя к романтикам перестройки не относят. С этим надлежит согласиться.

Вследствие того, что о покойниках либо ничего не говорят, либо говорят только хорошее, вынужден быть сдержанным. Оставляя в стороне деятельность Немцова в 90-е годы, которая протекала в русле гайдаровских реформ (они, с моей точки зрения, оказались провальными), отмечу, что в протестном движении в послеельцинский период популизма и критиканства было гораздо больше, чем позитива. И Немцов заметного следа на этом поприще не оставил. Ему по-прежнему не хватало широкого государственного ви́дения проблем и зрелого взвешенного подхода к их решению. Во многих его поступках и заявлениях прослеживаются дилетантизм и бесшабашность. Чего стоит, например, его выпад в адрес главы Чечни Рамзана Кадырова, которого, по мнению Немцова, давно пора посадить. Я далек от того чтобы идеализировать кого-либо из глав субъектов федерации и кого-то повыше, но нужно быть полным простофилей, более чем далеким от идеи государственности и державности, чтобы делать такие заявления.

Кадыров при всех претензиях, которые к нему можно предъявить, является одним из гарантов стабильности на Кавказе. К тому же, как и Немцов, он имеет право на собственное мнение. Ведь он же не призывал к выдаче Дадаеву и его подельникам индульгенции на освобождение их от ответственности. Он только обращал внимание на то, что при определении меры