256

Шильдер. Т. 4. С. 185–186.

257

Там же.

258

Николай Михайлович, великий князь. Император Александр I. С. 250. (Тут же не в меру либеральный великий князь делает весьма оригинальное примечание: «Ссылки на Библию, на Апокалипсис, на Послания апостола Павла к римлянам поражают, как плод болезненного мечтания нравственно расстроенного человека».)

259

В частности, один из самых умных, самых жестких, самых политичных русских заговорщиков, Пестель. См.: Лебедев Н. М. Пестель – идеолог и руководитель декабристов. М., 1972.

260

Жмакин В., свящ. Погребение константинопольского патриарха Григория V в Одессе // Русская Старина. 1894. № 12. С. 204–205.

261

Пыпин А. Н. Исследования и статьи по эпохе Александра I. С. 359.

262

Ср., впрочем: Щарнович E.J Фотина Павловна // Русский Архив. 1870. Стб. 893–900.

263

Здесь и далее, кроме оговоренных случаев, цит. по: Автобиография архимандрита Фотия // Русская Старина. 1894. № 1–12; 1895. № 1–10; 1896. № 1–12.

264

Там же.

265

Остается надеяться, что записывавший за Фотием его «Автобиографию» о. В. Орнатский что-то перепутал.

266

Вопреки Пушкину, отнюдь не эротическим огнем, но хуже, гораздо хуже, чем эротическим!

267

Цит. по: Карнович Е. П. Архимандрит Фотий, настоятель Юрьева монастыря. 1798–1838 // Русская Старина. 1875. № 7, 8. С. 310.

268

В письме к Орловой-Чесменской экзальтированный министр восклицал: «Назидательный разговор Фотия имел такую силу, которую един Господь дать может» (там же).

269

Здесь и далее цит. по: о. Феодосии Левицкий. Описание духовных подвигов и всех случаев жизни свящ. Левицкого… // Русская Старина. 1880. № 9,11.

270

Подробнее см.: Давыдов М. Оппозиция Его Величества. М., 1995; Экштут С. А. В поиске исторической альтернативы. Александр I. Его сподвижники. Декабристы. М., 1994.

271

В позднейших записках о. Феодосия об этих двух читаем: «…примечательно то, что они оба безженны, и посреде самой наружной царской пышности, роскоши богатства и великолепия, внутренне, чудною благодатию Христовою, ведут жизнь чистую духовную, в дивной кротости душевной и всегдашнем благоговении находясь пред Богом» (о. Феодосии Левицкий. Описание духовных подвигов и всех случаев жизни свящ. Левицкого… С. 145).

272

Там же. С. 141.

273

В отличие от о. Фотия, о. Феодосия не пришлось долго уговаривать. Во-первых, потому что был он куда добродушнее и мягче, во-вторых, не смел забыть, что «пред лицем Царского Величества… трепещет всякий подвластный ему человек и теряется даже некоторое время во всех своих чувствах» (там же).

274

Чтобы понять весь ужас происходящего в этой сцене, нужно помнить: в греческом мифе именно Филемон и Бавкида, в награду за то, что – в отличие от односельчан – впустили в свою хижину переодетого Зевса, избегают затопления. Мало того, они достигают счастливого долголетия и вместо смерти превращаются в вечнозеленые деревья…

275

См. в «Автобиографии» о. Фотия: Русская Старина. 1895. № 2. С. 196.

276

См. свидетельство Н. И. Греча (Русский Архив. 1868. Стб. 1403–1412); ср. предположение А. Н. Пыпина о том, что выкраден был и один готовый экземпляр книги (Русская Старина. 1868. № 11. С. 266). Никто из участников придворной смуты в позднейших мемуарах не называет имени Аракчеева как тайного организатора, только как александровского «порученца»; но случай с краденой корректурой указывает, из какого укрывища посылались тогда боевые приказы.

277

Цит. по: Чистович И. А. История перевода Библии на русский язык. С. 75.

278

Кажется, дело не только в надежде, что сквозь инвективы в адрес цареубийцы Александр расслышит тайную, непроизнесенную, безмолвно звучащую оду Дому Романовых (которых устами своего предка Григория Пушкина поэт аттестует – «Отечества надежда»), сумевшему вывести Россию из ужасов безначалия. И не только в том, что Романовы и Годуновы – это два извечно враждующих и конкурирующих рода, и очернить один – все равно что возвеличить другой; главная причина социальных упований русского поэта была иной; имя ей – Карамзин. Ход пушкинской мысли – если мы верно ее понимаем – был приблизительно таков. Если историограф по-прежнему принят при дворе и даже еще более обласкан после марта 1824-го, когда вышли в свет 10-й и 11-й тома его великого труда, – как раз и повествующие о временах Годунова; больше того, представляющие легенду об участии царя Бориса в убиении царевича Димитрия несомненным фактом, – стало быть, версия эта «официально одобрена». А сверхсовременный подтекст новоизданных томов («В них трепет жизни, как будто это газета, только вчера вышедшая в свет») признан несуществующим, прочтению не подлежащим. Потому-то Пушкин, ясно сознавая «психологический параллелизм» избранного им сюжета, хватался за спасительную соломинку: «пусть трагедия искупит меня» (Пушкин А. С. Поли. собр. соч. Т. 10. С. 149).

279

У Пушкина Николку мальчишка щелкает по железной шапке и восклицает: «Эк она звонит!» Кажется, великий поэт заблуждался. Железные колпаки юродивых при ударе могли только глухо звучать, поскольку сделаны были отнюдь не из жести; от их непереносимой тяжести подчас лопались глаза; так что носили их не только из презрения к обычаям мира, но и для настоящего физического страдания.

280

Цит. по: Шильдер. Т. 4. С. 359.

281

Цит. по: Исповедь Шервуда-Верного [Предисловие Н. К. Шильдера] // Исторический Вестник. 1896. Т. 63. № 1. С. 68.

282

Пушкин А. С. Поли. собр. соч.