Шали-аул был взят белыми войсками уже после Чечен-аула 19 октября, а по н. ст. – 1 ноября, и поход за Шали-аул отряд, в составе которого находился Булгаков, совершил в ноябре. Это доказывает, что автор Н. п. д. прекрасно помнил, когда именно происходили те или иные события, связанные с его службой у белых. Скорее всего, в рассказе смещено и время его мобилизации красными: более вероятно, что это был не конец февраля, а конец августа 1919 г. (см.: «Киев-город»). В последующем Булгакову пришлось скрывать не столько саму по себе службу у белых, сколько факт перехода от красных к белым. Подобное могли простить лояльным литераторам вроде Валентина Катаева (1897–1986) или Эдуарда Багрицкого (Дзюбина) (1895–1934), которые в ходе Гражданской войны неоднократно служили и в красной, и в белой армиях (Багрицкий, по утверждению жены писателя Ивана Бунина (1870–1953) В.Н. Муромцевой (1881–1961) – даже в деникинской контрразведке). Булгакову, который, по словам враждебной критики, не рядился «даже в попутнические тона», такое не простили бы. Поэтому автор Н. п. д. скрывал свое медицинское образование, особо подчеркивал в рассказе, что это не его собственные воспоминания, а записки друга, который то ли погиб во время Новороссийской эвакуации армии генерала А.И. Деникина (1872–1947) в марте 1920 г., то ли благополучно эмигрировал в Буэнос-Айрес. Булгаков особо предупреждал сестру Н.А. Булгакову (в письме от 26 апреля 1921 г.) не вести с его владикавказской знакомой актрисой О.А. Мишон никаких разговоров на медицинские темы и внушить ей, что, до того как заняться журналистикой, он окончил не медицинский, а естественный факультет. Писатель опасался, что его врачебное прошлое может вскрыть службу в Красной армии. Возможно, из-за этих же соображений он не вернулся более к медицине и переехал с Кавказа не в Киев, а в Москву.

В Н. п. д. Булгаков заявил решительную антивоенную позицию, к которой привел его опыт Первой мировой и Гражданской войн: «Проклятие войнам отныне и вовеки!»

Некоторые кавказские впечатления, зафиксированные в Н. п. д., отразились позднее в романе «Мастер и Маргарита». Так, в рассказе мы находим портрет убитого и ограбленного казаками чеченца: «У края брошенной заросшей дороги лежит чеченец. Руки разбросал крестом. Голова закинута. Лохмотья черной черкески. Ноги голые». Тут можно вспомнить распятие Иешуа Га-Ноцри и двух разбойников, от чьих лохмотьев отказались палачи. Убитый чеченец лежит в позе распятого, и его труп густо облепили изумрудные мухи, как и тела живых еще Га-Ноцри, Гестаса и Дисмаса. Герой Н. п. д. наводит цейсовский бинокль на близлежащую гору и видит странную картину: «…Цейс галлюцинирует! Холм, а на холме, на самой вершине – венский стул! Пустыня! Кто же на гору затащил стул? Зачем?» В «Мастере и Маргарите» подобным образом описано последнее пристанище Понтия Пилата: «Воланд осадил своего коня на каменистой безрадостной плоской вершине… Луна заливала площадку зелено и ярко, и Маргарита скоро разглядела в пустынной местности кресло и в нем белую фигуру сидящего человека». Не исключено, что здесь запечатлена знаменитая Столовая гора, у подножья которой расположен Владикавказ.

«№ 13. – Дом Эльпит-Рабкоммуна»

Рассказ. Опубликован: Красный журнал для всех. Пг., 1922, № 2. Вошел в сборники: Булгаков М. Дьяволиада. М.: Недра, 1925 (2‐е изд. – 1926); Булгаков М. Роковые яйца. Рига: Литература, 1928. В № 13 – Д. Э.-Р. изображен дом № 10 по Б. Садовой, в романе «Мастер и Маргарита» превратившийся в дом 302‐бис по Садовой, где помещается Нехорошая квартира. До революции этот дом принадлежал «табачному королю», караиму по национальности, миллионеру Илье Давидовичу Пигиту (1851–1915), глава «Товарищество табачной фабрики «Дукат» и его жене, Вере (Берухе) Исааковне Пигит (Катлама). Детей у них не было. Значительную часть состояния И.Д. Пигит завещал родственникам, остальное было распределено между работниками фабрики и караимскими общинами. В 1918 г. фабрика «Дукат» была национализирована. Ее директор Борис Катлама (1874–1949), брат Веры Пигит, эмигрировал во Францию.

Интересно, что Фанни Ефимовна Каплан (Фейга Хаимовна Ройтблат) (1890–1918) останавливалась в «Доме Пигита перед покушением на В.И. Ленина. Дело в том, что унаследовавшие дом племянник и племянница И.Д. Пигита Давид Садукович (Савельевич) Пигит (1888 – не ранее 1929) и Анна Садуковна (Савельевна) Пигит (1884–1938) были близки к эсерам, а А.С. Пигит находилась на Нерчинской каторге вместе с Ф.Е. Каплан. На следующий день после покушения на Ленина, 31 августа 1918 года, все находившиеся в квартире № 5, где останавливалась Ф.Е. Каплан, были арестованы. В «Заключении о лицах, задержанных на квартире Пигит Б. Садовая, д. № 10, кв. 5», говорилось: «1) Мария Александровна Попова оказалась на этой квартире лишь потому, что там проживал Лазарь Шмидт, с которым она находится в близких отношениях. К делу о покушении на убийство тов. Ленина М.А. Попова абсолютно никакого отношения не имеет.

Предлагаю:

М.А. Попову из-под стражи освободить.

2) Давид Савельевич Пигит, «беспартийный марксист и интернационалист». Имеет обыкновение после каждого незначительного акта против Совнаркома быть арестованным. Так он был арестован после убийства графа Мирбаха и освобожден по просьбе ряда коммунистов. Ныне предлагаю освободить его без таковых ходатайств.

3) Анна Савельевна Пигит, бывшая каторжанка, отбывавшая каторгу совместно с Ф. Каплан.

4) Тарасова Вера Михайловна, тоже отбывала каторгу совокупно с Ф. Каплан.

5) К Вере Штольтерфот отношение то же самое.

Все трое имели связь с Ф. Каплан исключительно как с лицом, с которым они совместно отбывали каторгу.

Пигит – левая эсерка. Тарасова стала просто обывательницей; Штольтерфот по настроению «вообще эсерка», но тоже отошла от политики и работает в советских учреждениях.

Все трое [имеют] политические расхождения с Фани Каплан. Кроме того нет ни малейших намеков на их прикосновенность к покушению на убийство тов. Ленина. Интересами следствия их дальнейшее содержание под стражей тоже отнюдь не диктуется.

Предлагаю всех троих освободить.

6) Мария Коциовская – хорошенькая барышня, квартирантка Пигит. Тоже никакого отношения к делу не имеет.

Предлагаю постановить:

1) Освободить из-под стражи:

Марию Александровну Попову,

Давида Савельевича Пигит,

Анну Савельевну Пигит,

Веру Михайловну Тарасову (Боброву),

Веру Штольтерфот,

Марию Коциовскую.

2) Засаду с кваритиры Пигит снять.

В. Кингисепп Я. Петерс В. Аванесов» (руководители ВЧК).

Вероятно, Булгаков знал об этой истории, но не стал отражать ее