И как прекрасна паутина с капельками росы в утреннем свете.

Ты крепко бил меня, если я тебя раздражала —

Я была таким непрактичным ребенком,

Невероятно упрямым.

Чтобы скрыть свою порочность, ты душил меня.

Испуганный, забитый, запутавшийся ребенок

Не сможет рассказать о твоих ужасных поступках.

Рак забрал твою силу

И все твое высокомерие.

Ты даже извинился,

Хоть и не прямо,

Когда твоя жизнь быстро угасала.

Потом ты умер. За твоим телом приехали;

Твои руки бессильно повисли.

Если бы я тебя оскорбила,

Они не смогли бы меня ударить.

Рот твой был раскрыт,

Но ты не мог сказать:

«Прости меня, Карла».

Вместо этого ты говорил: «Я люблю тебя».

Теперь ты с Богом,

Тем Богом, Который не судит;

Теперь ты понимаешь.

Теперь я понимаю.

Ты делал лучшее, что мог.

Ты любил.

Ты насиловал,

Ты ненавидел,

Ты бил,

Ты чувствовал вину.

Ты так и не перерос свои детские печали,

Много работал,

Осуждал, защищал и в конце концов заболел.

Теперь ты умер,

И это ничего.

Ничего, что ты любил так, как казалось тебе правильным,

И что это не оправдало моих ожиданий.

Это ничего.

Теперь ты мой ангел.

Спасибо тебе, любимый папа.

Примечания

1

В анекдоте обыгрывается название автомобиля «Rolls Canardly»: roll – «катить, вести транспортное средство» (англ.), а can hardly можно перевести как «с трудом» (англ.). – Примеч. пер.