Я была поражена тем, что мне, оказывается, еще можно что-то выбирать, если вдруг мне не понравится. Привыкшая к диктатуре в здравоохранении, я даже и не думала, что ко мне могут относиться иначе. Если честно, я была согласна на любого врача, который по-человечески ко мне отнесется. Да, мне подходит абсолютно любая помощь, лишь бы больше не оставаться одной в этой сводящей с ума бездне.

Дневной стационар

Отныне мой день был устроен так: утром я ехала в больницу, там завтракала, пила таблетки и шла на прием к врачу. У врача я рассказывала про то, как я себя чувствую, после чего мне корректировали лекарственную схему при необходимости и отправляли отдыхать в специально отведенную для этого зону. Обед я обычно пропускала. Около 16:30 меня еще раз принимал врач, и я уезжала домой, где сразу же ложилась спать.

Когда я первый раз приехала утром в дневной стационар, то, помимо стандартных анализов крови, меня отправили на психологическое тестирование. С помощью этого тестирования врачи могут диагностировать определенные психические отклонения и оценить общее когнитивное состояние больного. Тестирование было долгим и выматывающим.

Одно из заданий требовало от меня поднимать со стола плоские кружочки на скорость. Это было нужно, чтобы проверить, как у меня работает мелкая моторика. Я была удивлена тем, как сложно мне это дается. Движения были заторможенными и нечеткими, с заданием я справилась, но сильно устала. Тяжело мне далось и раскладывание карточек с предметами по категориям.

«Что же происходит? Я же в прошлом году окончила МГУ с красным дипломом, а теперь не могу разложить карточки. Что со мной, где моя личность?» Я ужаснулась от того, как я просела в когнитивных функциях. До этого я обладала довольно хорошей памятью и четким аналитическим мышлением. Сейчас же от этого не осталось и следа. Мое тело больше мне не принадлежало. Я начала чувствовать себя чужой себе же.

Доктор записала все результаты в мою карту и сказала: «Ну что ж, Светлана, будем лечиться». Она составила лекарственную схему и попросила меня не читать вкладыши к лекарствам. Конечно же, приехав домой, я сразу полезла в интернет. Описания побочных эффектов препаратов были жуткими. Инструкции говорили, что случиться с тобой от этих препаратов может все что угодно. От сухости во рту до смерти. Но мне было, если честно, все равно. Я вытерплю, я буду делать все, что мне говорят врачи, лишь бы не почувствовать себя снова в этом липком сером океане.

Побочные эффекты

Редко случается, что препараты подходят пациенту сразу, так сказать, «с разбегу». Чаще всего на подбор уходят месяцы, иногда – годы. Еще на самом первом моем приеме врач рассказал мне о побочках, но максимум, что мне пришлось пережить, – одни сутки бессонницы и снижение либидо.

В дневном стационаре до поры до времени тоже все шло неплохо, пока не было принято решение попробовать новый нейролептик. Были праздники, и планировался перерыв на три дня в приеме. Мы с врачом подумали, что за это время я как раз смогу понять, подходит мне препарат или нет.

Медсестра завернула мне таблетки с собой, и я ушла домой «на каникулы». На следующий день я почувствовала, что происходит что-то не то. У меня как будто чесалось все тело, но только я ощущала это не кожей, а как бы изнутри. Какая-то странная внутренняя сила заставляла меня постоянно двигать ногами и руками. Сидеть на месте я не могла, в груди как будто бы была тревога и возбуждение.

Я попыталась снять тревогу валерьянкой, но я не знала тогда, что народные средства в психиатрии бессильны. Я не помню, как я прожила тот мучительный день, за которым последовала не менее мучительная ночь. Я спала всего несколько часов, постоянно перемещаясь по кровати. Заснула только к утру.

На следующий день стало только хуже. Что-то грызло, изводило меня изнутри, ноги непроизвольно перебирали воздух. Я поняла, что единственная возможность для меня хоть как-то облегчить состояние – пойти бегать или гулять, что я и сделала. Не знаю, сколько в километрах я прошла, но дома меня не было 5 часов. Вечером я решила не пить новый препарат, так как лучше мне не стало.

Без подкрепляющей дозы нового нейролептика мне стало немного легче, хотя дерганья рук и ног и ерзанье все еще не проходили. Но зато ушло чувство безысходности от того, что так будет теперь всегда, так как мне стало уже получше.

На тот момент я не задавалась вопросом, что происходит. Мне хотелось лишь облегчить свое состояние. Лишь несколько позднее, когда кошмар меня отпустил, я стала выяснять, что же произошло.

Рассказав о пережитом врачу, я узнала, что такая побочка называется «акатизия» и иногда встречается при употреблении нейролептиков. Акатизия – это состояние, при котором человек испытывает сильное внутреннее беспокойство и непреодолимое желание двигаться. Ему сложно сидеть спокойно или оставаться в одной позе на протяжении длительного времени. Это чувство может быть настолько неприятным, что человек постоянно меняет положение тела, двигается, чтобы хоть как-то облегчить дискомфорт.

Надо сказать, после трех дней такого «двигательного беспокойства» я была в ужасе от того, что это может повториться. Тот препарат мы решили больше не принимать. До сих пор я вспоминаю об этом как об одной из самых тяжелых моих побочек.

Я вынесла из этой истории очень ценный урок, который пригодился мне потом не один раз на протяжении всей моей истории болезни. Урок заключается в том, что никогда не стоит начинать прием новых препаратов, если на связи у тебя нет врача. Не стоит этого делать перед выходными, праздниками или во время отпуска лечащего доктора. Иначе ты не будешь уверен в своих действиях, не сможешь правильно отменить препарат и в худшем случае будешь терпеть тяжелые побочки.

После отмены того препарата я была безмерно счастлива. Моя усталость, апатия и сонливость больше не казались такими уж разрушающими. Да, это сложно в долгосрочной перспективе, но еще сложнее не мочь усидеть на месте ни секунды. Несколько дней после этого я была в каком-то смысле даже счастлива.

В больнице я ни с кем не подружилась. Я была совсем не настроена общаться, замкнута в себе, смотрела лишь внутрь себя. Но я успевала наблюдать по сторонам. В основном меня окружали такие же люди, как я. С потухшим взглядом, полные усталости и