Из-за большого пешеходного трафика вдоль дорог разрешенная скорость составляет максимум 60 км/ч, и то на некоторых участках. Чаще всего автомобиль тащится медленно, успеваешь пересчитать тысячи холмов, понаблюдать за детскими играми, женскими сплетнями у сельпо и не перестаешь удивляться одному невероятному для африканской страны факту – в Руанде идеально чисто! Даже в самых маленьких деревнях никто не складирует мусор на задворках, даже в центре столицы вы не увидите нигде куч мусора. Все потому, что вся страна выходит на масштабный субботник один раз в месяц – в последнюю субботу. На языке киньяруанда есть слово «умуганда», означающее «собраться вместе, чтобы помочь другому человеку». Жизнь в эту субботу замирает на некоторое время, потому что все руандийцы занимаются общественно полезными работами.

И сегодня как раз она и была. Люди убирали улицы, рыли ямы, возились со своими домами, размахивали метлами и красили заборы. Для страны, где практически 70 % населения живет за чертой бедности, это просто удивительно. Кроме того, Руанда еще и самое густонаселенное государство в Африке. Пожалуй, это единственная на моей памяти страна, которая опровергает равенство между бедностью и грязью на улицах и озлобленностью. Потому что руандийцы добры.

Их часто называют улыбчивой и приветливой нацией. И это правда. Мне улыбались везде, где бы я ни остановилась по дороге в Кигали: поддатые мужчины с пивом, отдыхающие после тяжелого дня, женщины в ярких нарядах умушанана, занимающиеся плетением на улицах, детишки, пожилые люди махали рукой. И это несмотря на все жуткие испытания, которые им пришлось пережить во время геноцида тутси в 1994 году. В Руанде сегодня безопасно как нигде в Африке. Здесь есть поговорка «Utaganiriye na se ntamenya icyo sekuru yasize avuze», которая в переводе звучит примерно так: «Тот, кто не разговаривает с отцом, не будет знать, что сказал дедушка». И они помнят и разговаривают друг с другом. Хотя и передают из уст в уста всякие мракобесные легенды про котов на длинных ногах или птиц-стервятников.

Пятерка большая, малая и уродливая

«От разъяренного слона нужно убегать спиралями из стороны в сторону» – очередной лайфхак от нашего нового гида уже в Национальном парке Акагера отложился в голове с пометкой «надеюсь, не пригодится». Мы разглядывали стадо слонов. Несмотря на сильный ливень, гиганты совершенно умиротворенно ломали ветки деревьев и лакомились сочными листьями. Мамы-слонихи поглаживали хоботом своих малышей, рядом носились два подростка, играя друг с другом. Сложно было представить, что может вывести слона из себя, чтобы он бросил свои слоновьи семейные дела и погнался за человеком. Впрочем, сидя в машине-веко, чувствуешь себя в полной безопасности: крупные животные и хищники воспринимают автомобиль как нечто большое и явно невкусное и по большому счету полностью игнорируют наше в нем присутствие.

Национальный парк Акагера начинается вскоре за тысячным холмом Руанды – там, где мир неожиданно из вертикального, где линия горизонта похожа на кардиограмму гипертоника, превращается в зеленый и горизонтальный, с озерами и оранжевыми дорогами, папирусными болотами и низким кустарником. Благодаря такому разнообразию биосреды в Акагере обитает большое количество видов животных, только одних птиц более 500. Столько копытных, что в подвидах антилоп не разберешься и за неделю. Хотя все начинают с «вкусных» и «несъедобных». Едва мы въехали за ворота, как из-за высокой травы начали выглядывать рыжие мордочки бородавочников, поднимать головы из грязных луж буйволы, бросаться врассыпную импалы. Не встретили мы только людей.

Акагера – небольшой парк по меркам некоторых африканских гигантов. Но тем не менее это дом и для большой пятерки: носорога, льва, буйвола, леопарда и слона, – и для малой: слонового прыгунчика, жука-носорога, леопардовой черепахи, буйволового ткача и муравьиного льва.

Уже по дороге в кемп Magashi встречаешь стада зебр и антилоп, слонов, бородавочников и жирафов. Но все же на «правильное» сафари выезжают с рассветом и в предзакатные часы. Именно тогда в саванне случается с голодухи самая большая активность. Кругом рыскает зверье и просыпаются птицы. По законам природы здесь все кого-то едят.

Почти двадцать лет в Акагере царило запустение, львов и носорогов полностью истребили во время геноцида, территорию парка повстанцы сократили в три раза. Но десять лет назад правительству Руанды все же удалось почти целиком ликвидировать браконьерство и восстановить дикую природу одного из старейших парков континента. В 2015 году в Акагеру завезли семь львов, два года спустя успешно реинтродуцировали 18 черных носорогов, которые даже уже обзавелись первым потомством. А ведь их, как и горилл, оставалось в мире всего около 1000 особей. Вернулись и слоны – сегодня в парке их насчитывается больше сотни.

Первая ночь в африканском лагере всегда самая запоминающаяся. Нигде больше вы не будете засыпать под жалкий вой гиен, крики сонных обезьян, шелест листьев и хохот бегемотов. Если вы никогда не слышали, как хрюкает гиппопотам, только за этим стоит отправиться в Африку. Лагерь, разбитый у любого озера, предлагает этот ни с чем не сравнимый опыт – затаившись в темноте, слушать, как хохочет где-то совсем рядом с тентованным домиком бегемот. Звуки, летящие над озером, разносятся далеко, и кажется, что гиппо, выбравшись из воды, гомерически, словно актер, играющий роль злодея в ТЮЗе, смеется буквально в метре от твоей кровати. Так было и в этот раз, когда я, утопая в белоснежных подушках, прислушивалась к звукам африканской ночи в Magashi Сamp, новом лагере, разбитом на берегу озера Руаньяказинга. По уверениям местных гидов, в небольшом водоеме жили семь сотен бегемотов.

В дверь постучали. «Good morning, Lady! Wake up, miss Olga. I bring to you a cup of coffee!» – «Муракози (спасибо)», – пробормотала я сонно. Кофе в мою африканскую постель принесли еще затемно. Рассвет ожидался через час, но надо было вставать. Распорядок дня африканской лагерной жизни суров: подъем часов в пять утра. Душ спросонья, горячий кофе с печенькой, легкий завтрак, который поглощаешь в состоянии дремоты. Осознание того, что в Африке наступает утро, приходит, когда ты уже видишь туманную поволоку над озером. Еще полчаса сна урывками во внедорожнике – и вот он, первый жираф