Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 66
намерений Айртона и других своих властолюбивых подчиненных.
Большую часть октября Айртон провел в частичном уединении в Виндзоре за составлением Великой ремонстрации от имени армии парламенту. Презентация этого документа, который денонсировал договор и требовал суда над королем, ускорила наступление перелома. К началу ноября он уже лежал перед Ферфаксом и его Советом офицеров, а Айртон настоятельно побуждал к немедленным действиям. Ферфакс медлил и был не одинок в своих сомнениях. В конце концов они решили отложить этот ультиматум парламенту и еще раз попытаться напрямую обратиться к королю.
Айртон согласился с большой готовностью, вероятно, потому, что знал, что это ни к чему не приведет. Предложения, переданные Ферфаксом и его Советом, шли гораздо дальше, чем какие-либо предложения, выдвинутые уполномоченными парламента в Ньюпорте. Военные заявляли, что они вернут королю «безопасное положение, честь и свободу», если он согласится на регулярные, раз в два года, выборы в парламент, который будет контролировать армию и все вопросы, связанные с обороной, и назначение главных министров. Фактически, Карл должен был отказаться быть королем в том смысле, в каком он это понимал, и стать просто главным официальным лицом в стране, управляемой парламентом.
Айртон из предосторожности сопроводил этот документ королю личным письмом к полковнику Хэммонду, в котором настоятельно просил не спускать глаз с пленника. Невозможно, чтобы Карл не увидел в этих условиях окончательный ультиматум, предупреждение о том, что армия уже предрешила его судьбу, и, вероятно, о том, чтобы он не пытался совершить побег.
Этот документ король получил, понял и отверг 16 ноября в Ньюпорте. Он упорно строил планы побега, но Хэммонд был невероятно бдителен. К тому моменту, когда архиепископ Ашер читал свою проповедь в день рождения короля, тот уже знал, что близится его главное испытание, и готовился встретить его, как подобает королю и христианину.
III
Ферфакс больше не мог сдерживать требования солдат суда над королем. Возможно, он уже и не хотел делать этого, так как, вероятно, все еще неправильно представлял себе намерения армии. Также, возможно, думал, что планируемый суд над королем – это всего лишь еще одно затягивание гаек, чтобы вынудить Карла после двух лет проволочек уступить то, от чего он всегда отказывался; это был жестокий, но необходимый трюк, чтобы страхом и силой добиться урегулирования, которого ни парламент, ни армия не сумели добиться доводами.
Разве Генри Айртон – намеренно или случайно? – не написал в конце прошения о свершении правосудия, подписанного его полком, одну странную двусмысленную фразу: «Пока с него не будет снята вина за пролитие крови невинных»? Разве это не указывает, что признание короля виновным не было предрешенным? Что был возможен иной исход – повиновение, оправдание, примирение?
Похоже, у самого Айртона не было подобных мыслей. Но у других были. Почти до самого последнего момента были те, кто уверенно утверждал, что суд не может закончиться смертью короля. Ферфакс был одним из них, по крайней мере некоторое время.
Вера в это объясняет ту легкость – почти рвение, – с которой он шел по пути, проложенному для него Айртоном. После того как король отверг их предложение, Совет офицеров собрался вновь, принял составленную Айртоном Ремонстрацию и отослал ее в парламент. Ферфакс подписал сопроводительное письмо спикеру, в котором настаивал, чтобы тот представил ее на рассмотрение палаты общин безотлагательно.
Этот очень длинный документ осуждал политику, проводимую королем, разоблачал глупость попыток вести с ним переговоры, суммировал планы армии добиться справедливости, мира и реформ и открыто требовал, «чтобы главный и величайший источник наших бед, король, по поручению, приказам или наущению которого, от чьего имени и в исключительных интересах которого велись все наши войны и случались несчастья со всеми сопутствующими страданиями, был быстро предан правосудию за предательство, кровь и беды, в которых он виновен».
Эта Ремонстрация была привезена в Вестминстер 20 ноября группой делегированных офицеров во главе с грозным полковником Айзеком Юэром, который отличился в недавней войне, взяв замок Чепстоу и убив его коменданта. Члены пресвитерианской фракции в палате общин должны были после прочтения слов, осуждавших их договор, и призывов к свершению правосудия над королем понять, что судный час пробил и для них, и для короля. Но они с отчаянным упорством тянули время и отказывались обсуждать этот документ в течение недели. Полковник Юэр и его коллеги-офицеры приняли эту новость спокойно, но некоторые сопровождавшие их солдаты подкарауливали членов палаты после окончания заседаний и преследовали их до дома, выкрикивая угрозы.
Почти сразу же основные пункты Ремонстрации были опубликованы в газетах и памфлетах, как и последующие петиции из полков по всей стране, требовавшие суда над королем. Парламент был бессилен остановить все это, так как главный цензор прессы сам был сильным сторонником армии.
На острове Уайт у короля на мгновение промелькнула кривая ироническая усмешка удовлетворения. «Громогласное заявление армии», как он написал в письме к своему сыну, было наказанием для пресвитерианцев; им не удалось договориться с ним, и теперь они тоже были обречены на гибель. Сам же он со спокойствием ожидал быстро приближавшегося конца: «Мы не можем знать, но, возможно, это последний раз, когда можем говорить с вами или миром открыто. Мы осознаем, в чьих руках находимся; тем не менее (благословение Богу), в нас есть внутреннее обновление, которое не может поколебать злоба наших врагов; мы научились занимать себя уходом в себя и поэтому можем лучше переносить происходящее, не сомневаясь, что Божье провидение ограничит власть наших врагов и обратит их жестокость на хвалу Его».
Если король был спокоен, то полковник Хэммонд – нет. Он тщетно обращался к парламенту с просьбой перевести его на менее ответственную должность. «И хотя до сих пор Богу было угодно чудесным образом направлять меня при исполнении моих служебных обязанностей, я все же считаю, что совершенно не способен продолжать оставаться на своей должности в такой ситуации, как обстоят дела сейчас и как они, вероятно, будут развиваться дальше…» Так написал этот бедняга еще до того, как Ремонстрация была отправлена в палату общин. В своей отчаянной растерянности перед угрозой жизни короля он снова обратился к Кромвелю.
Ответ мало его утешил. Кромвель посоветовал ему следовать указаниям Божьим, хотя и не написал ясно, куда, по его мнению, эти указания вели.
«Наша армия, находясь на Севере, пребывает в выжидательной позиции, желая увидеть, куда поведет нас Господь», – написал Кромвель. Ремонстрация уже легла на стол перед членами парламента. Сам он, возможно, желал бы, чтобы это было отложено еще немного, «тем не менее, видя, как
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 66
