Редкий день к нему не приходили исповедоваться.

– Я сегодня на заре человека у дороги зарезал. Что мне теперь делать, отец?

Пепе качал головой и говорил:

– Нехорошо!

Долго разъяснял, как скверно у людей отнимать жизнь.

– Тебе было бы приятно, если бы тебя зарезали?

И назначал:

– Положи тысячу поклонов, – или две, или три, – и больше не режь!

Тот клал поклоны, а потом шел и поджигал солому у соседа. Пепе говорил поучения, как не следует брать чужого, враждовать между собой и людей убивать. Его слушали и даже плакали.

И, слушая поученье, воровали друг у друга из кармана, а потом все вместе шли, кого-нибудь грабили и при дележке пускали друг другу нож в бок.

Пепе, наконец, пришел в ужас и отчаянье и пошел к святому отцу в Кальтаниссетту.

– Святой отец! – воскликнул он в слезах, кланяясь в ноги. – У меня опять ничего не выходит. Я говорю одно, – а они делают другое. Я говорю: «любите», – а они злобствуют. Помолятся и убивают. Послушают поученье и идут красть!

Мудрый отец вздохнул и покачал головой:

– Так было, есть и будет до скончания веков, – когда в сердце человеческом хотят насадить что-нибудь доброе. Сажают апельсин, а вырастают кактусы. Иди и не отчаивайся. Не у тебя одного, у всех то же самое.

И Пепе вернулся в деревню, где грабили и со слезами слушали поучения, что не надо брать чужого.

И каждый раз, как святому отцу из Кальтаниссетты приходилось видеть Пепе, – он улыбался и кивал головой:

– Что, брат, Пепе? Сажаешь апельсины, а растут кактусы?

И Пепе, улыбаясь, отвечал:

– А растут кактусы!