— А я и забыл, — ответил я.

— Давай, давай. Кстати, что это за песня такая?

— Это песня о любви к жизни.

— Продолжай. Никогда не слышал такой красивой мелодии.

Он откинул назад голову и прикрыл глаза.

Я играл всю ночь напролёт. Играл для Сары, которая спала, прижавшись щекой к подушке. И для себя. Иначе даже не знаю, что бы я делал всё это время.

Казалось, я сыграл обо всём, что есть на свете.

Я сыграл луну, которая поблёкла за окном, сыграл бой часов, облака, которые бегут по небу, и все сны, которые видели люди и звери.

Всякий раз, когда я уставал играть, господин Смерть просыпался.

— Пожалуйста, продолжай, — просил он. — Ещё немного.

Приближалось утро. Первые лучи зимнего солнца пробирались в комнату. Господин Смерть спал, подложив под голову пальто вместо подушки. Морщины на его лбу разгладились, он больше не был таким болезненным, бледным и жёлтым, как раньше.

Когда я отложил скрипку в сторону, он открыл глаза и спросонок поморщился, глядя на утренний свет.

— Это ещё что такое? — спросил он. — Откуда этот свет?

— Да это же солнце, — сказал я.

— Силы небесные, — спохватился он. — Мне пора бежать!

Он набросил на плечи пальто, нахлобучил свою беретку и в последний раз посмотрел на Сару. Затем, быстро погладив её по щеке, поспешил к окну.

— Башмаки не забудь, — сказал я.

— Спасибо! — поблагодарил господин Смерть и исчез.

Когда Сара проснулась, я так и сидел, обняв чёрную скрипочку. Сара села в кровати и улыбнулась.

— Ты что, вообще не ложился?

— Ага.

— Хорошо. Мне приснился такой странный сон.

— Мне тоже. А как ты себя чувствуешь?

— Отлично. Сегодня я встану с кровати.

— Можешь в снегу меня извалять.

Вот только повешу на место скрипочку. Мы с сестрёнкой стояли у окна и смотрели на снег. И на чёрного ворона, который летел восвояси над вершинами елей.