— Всё, что ты сейчас видишь за окном, это и есть ночь, — подсказала луна трусишке.

— Значит, ты тоже ночь? — спросила мышка-трусишка.

— Да, я тоже ночь, — сказала луна.

Тут, кажется, мышка-трусишка догадалась, что её гостьей сегодня стала сама ночь. И звёздочка — это ночь. И ночной ветерок с его охапкой сумерек. И луна с её чудесным лунным светом. И уж, конечно, мышка-трусишка убедилась, что у ночи нет никаких кошачьих ушей. Она ещё раз глянула на заоконную ночь и погрустнела.

— Тебе не понравилась ночь? — забеспокоилась луна, глядя на трусишкину печальную мордочку.

— Когда ещё ко мне придёт такая ночь… — вздохнула мышка-трусишка.

— Ночь надо любить, и ты всегда увидишь её такой. А если будешь бояться и трусить, то даже в самую красивую ночь тебе будут мерещиться страшные кошачьи уши. Ну, а теперь тебе пора спать, — сказала луна, вкатываясь обратно в трусишкину норку. — А за то, что ты угостила меня именинным чаем, я тебе подарю гамачок-качалку.

И луна повесила в норке лёгкий гамачок и сама уложила в него мышку-трусишку. И мышка, уже совершенно спокойная, положила лапку под ушко, сладко зевнула и уснула. Луна ещё немножечко помаячила у мышки в окне, потом тихонечко выкатилась и покатилась на небосвод, чтобы делать ночь красивой и приятной, ласкать всех спящих лунным светом и освещать дорогу припозднившимся путникам.