Все упали на колени перед прекрасной иконой, написанной золотом и яркими красками.

— Это изображение прославленного победителя дракона, святого Георга, свершающего свой чудесный подвиг!

Трувер и Жонглер молча рассматривали картину, где изображен был худенький и томный юноша с кроткой улыбкой и девичьими нежными руками. Сидя на белом коне, он вонзал тоненькую тростнику копьеца в глотку похожему на большого зеленого червя дракону, покорно подставившему разинутую пасть.

Прекрасна была эта картина, написанная самым лучшим художником, который хотя и не видел ни рыцаря, ни дракона, но зато хорошо знал, каким должен быть святой.

Монах, указывая пальцем, объяснял картинки, написанные прямо на стене:

— Это вот житие святого Георга. Тут он с негодованием и отвращением отвергает от себя все соблазны: буйные игры, питие вина и игру в кости…

А тут вы видите, как сам Епископ благословляет святого Георга на подвиг!.. Пойдемте к выходу, братья, вы всё видели, меня ждут другие…

Трувер и Жонглер с опущенными головами, со свинцовыми сердцами плелись последними.

У выхода они все-таки набрались смелости и спросили тихонько:

— А в ваших местах, святой брат, не слышал ли кто-нибудь о рыцаре… о храбром воине по прозванию Рыцарь Зевающей Собаки? Хотя настоящее его имя было Бертран?

С равнодушным удивлением пожал плечами монах:

— Бертран? Он был чем-нибудь знаменит?.. Нет, здесь никто не слыхал ни о Бертране, ни тем более о… Как вы его еще назвали?.. Я уверен, ни у одного христианского рыцаря не может быть такой непристойной языческой клички!