Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 153

Возле медицинского пункта толпились девочки. Борис показал их Феликсу издали.

– Вон девочки стоят, про которых я тебе говорил.

– Я помню, – сказал Феликс, внимательно вглядываясь в девичью очередь. – Девочка – это «она». Но они совсем не похожи на Ефросинью Дмитриевну.

– Какую ещё Ефросинью Дмитриевну?

– Которая приходила вечером. Палыч сказал, что она тоже «она». Но она не такая, как они.

– Когда она приходила?

Феликс повторил всё, что уже говорил Алексею Палычу. Борис присвистнул.

– Вовремя мы оттуда смылись!

– Смылись?

– Ушли, – пояснил Борис. – Это приходила наша уборщица. Она не девочка, она старушка. Как бы тебе объяснить? Старушка – это такая девочка, которая уже старая.

– Понятно, – сказал Феликс. – Значит, девочка – это молодая старушка?

– Девочка – это девочка, – простонал Борис. – А старушка – просто старушка. Просто они обе женщины. Она – это женский род. Девочка потом станет старушкой, а старушка никогда уже девочкой не станет.

– Почему? – спросил Феликс. – Она не хочет?

– Если и хочет, то не может.

– Теперь понятно, – сказал Феликс.

Борис с подозрением покосился на Феликса.

– Может, тебе вообще всё понятно? Может, ты мне просто нервы треплешь?

– Может, и треплю, – сказал Феликс.

– Что?! – с угрозой произнёс Борис.

– Может, и треплю, – повторил Феликс, – а может, и нет. Я ведь сам не знаю.

– А откуда ты знаешь, что такое «трепать нервы»?

– А я и не знаю, – ответил Феликс. – Ведь я тебе только что об этом сказал.

Борис молча рассматривал Феликса. Ведь должно быть хоть как-то заметно, если человек врёт. Но глаза Феликса ясны и прозрачны, как и в первую минуту его пребывания на Земле. Глаза большого, доверчивого младенца.

С такими глазами врать невозможно.

Медицинский осмотр прошёл почти без происшествий. Ребят осматривали в трусах, и отсутствие пупка не было обнаружено. В остальном Феликс был не хуже других, а кое в чём даже получше: у него оказались не по возрасту сильные ноги и большой объём лёгких.

Вот с этим объёмом и получилось недоразумение, которого, к счастью, никто, кроме Бориса, не заметил.

– Набери полную грудь воздуха. Дуй сюда, – сказала Феликсу женщина в белом халате.

Борис, стоявший сзади, боялся, что сейчас Феликс начнёт задавать вопросы вроде «Что такое „дуй“?» или выяснять, где у него грудь. Но Феликс дунул без всяких вопросов.

– Великолепно! – сказал врач. – Даже слишком великолепно. Мальчик, ты не работаешь стеклодувом?

– Стеклодувом не работаю, – спокойно ответил Феликс.

– Подойти ко мне. Дыши.

Феликс послушно подошёл и подышал.

– Не дыши. Хорошо. Можешь идти.

Когда Феликс ушёл, Борис вздохнул с облегчением. Каждая лишняя минута в медкабинете грозила разоблачением беспупковости.

Когда же Борис вышел из кабинета, он обнаружил, что Феликс всё ещё не дышит. Он сжал кулаки, покраснел и сдерживался из последних сил.

На секунду у Бориса мелькнула мысль, что сейчас Феликс, как никогда раньше, похож на нормального человека.

– Дыши, дурачок, – с непритворной заботой сказал Борис. – Дыши, а то так и помереть можно.

Феликс вытаращил глаза на Бориса, покраснел ещё больше, но дышать не стал. Борис забеспокоился всерьёз.

– Феликс, дыши, говорю!

Феликс шумно выдохнул воздух. Вдохнул. Снова выдохнул. Снова вдохнул. И сказал:

– Спасибо, Боря. Я не знал, что так тяжело не дышать. Там в медпункте плохая девочка?

– Она не девочка, а врач, – пояснил Борис. – Чтобы дышать, разрешения не спрашивают. Нужно самому дышать, нечего пыжиться. Плохо бы тебе было, если бы я не пришёл.

– И дурачку тоже плохо?

– Какому дурачку?

– Которому ты дышать разрешил?

Опять с сомнением глянул Борис на Феликса, стараясь угадать на его лице притворство. Но притворства не заметил. Нужно быть артистом, чтобы так притворяться. Даже не простым артистом – заслуженным.

– Хватит, – сказал Борис. – Сегодня ты меня больше ни о чём не спрашивай. Договорились?

– Сегодня не буду, – послушно ответил Феликс. – Но ты не ответил на вопрос: где дурачок?

– Он здесь, – сказал Борис. – Я тебе его потом покажу.

На этот раз Борис имел в виду самого себя. Сейчас он просто не представлял, как выдержит целый месяц.

После ужина, который Феликс проглотил без всякого удовольствия, ребятам показали кино. На экране скакали лошади, трещали пулемёты; непобедимые мальчики побеждали взрослых врагов. Мальчики были настолько умнее взрослых, что не восхищаться ими было нельзя. Ребята смеялись и подпрыгивали на стульях. Им хотелось жить в то время, когда взрослых было побеждать так легко.

Феликс не смеялся. Несколько раз он открывал было рот, но пятка Бориса весь сеанс прочно покоилась на его ступне. В конце концов, Борис тоже имел право на отдых.

После отбоя ребята, уставшие от шумного и суматошного первого дня, быстро уснули. Уснул и Борис, растолковав Феликсу, что такое сигнал подъёма.

Утром Феликс под руководством Бориса застелил постель. Никто не обращал на них внимания: ребята ещё толком не проснулись. Борису тоже хотелось спать, но что-то разбудило его за несколько минут до горна. Он проснулся с тревожным чувством, с каким просыпаются люди, которых ждут неприятности. Он не сразу понял, откуда у него это ощущение, но, скосив глаза, догадался.

Неприятность лежала на соседней кровати, у стенки.

– Сейчас побежим умываться, – шепнул Борис. – Потом зарядка. Делай так, как все делают.

С разных концов лагеря к озеру бежали ребята. Феликс бежал рядом с Борисом: под ноги он не смотрел и два раза споткнулся.

– Не заглядывайся на девочек, – посоветовал Борис на ходу.

– Мне девочки нравятся, – на бегу ответил Феликс.

– Этого ещё не хватало, – буркнул Борис.

Борис понимал, что невозможно всё время держать Феликса в стороне от ребят, но для первого раза увёл его на дальний конец пляжа. Борис уже убедился, что Феликс, если ему показать, всё запоминал точно. Зубы, например, он почистил с первого раза. Но плохо выходило, когда он начинал действовать самостоятельно.

Намыливая лицо, Борис зажмурился, а когда промыл глаза, увидел, что Феликс откусывает кусочек мыла.

– Выплюнь, это нельзя есть!

Но было уже поздно. Когда Борис залез пальцами в рот Феликса, мыла там не оказалось.

– Допрыгался, – сказал Борис. – А если у тебя живот заболит? Ведь твой живот и показать никому нельзя. Особенно врачу.

– И не надо показывать, – ответил Феликс. – Она плохая девочка.

– Я тебе уже объяснял: она не плохая, она врач. Врач может даже сделать больно, а всё равно для твоей пользы.

– Боря, мне не нужно два раза объяснять, – сказал Феликс.

– Зачем же ты её девочкой зовёшь?

– А это шутка, – пояснил Феликс.

– Какая шутка? –

Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 153