Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 65
кстати, следователь. Ну не считать же за серьёзные доказательства полчаса не самой качественной аудиозаписи (сделанной без соответствующей санкции) да десяток кадров, отснятых полупомешанной старухой с нелёгким советским прошлым?
– Ну ладно, пошутил, и хватит… – снова завёл шарманку Колян. – Вон, на углу забегаловка, там, между прочим, отличное пиво, нефильтрованное. Возьмём по литру, рыбки солёненькой, орешков, посидим. Расскажешь, как тебе это в голову пришло…
А сам нервно тискает в кармане куртки «Макарыча». Из-за него он специально скатался к себе домой – экспертам и сисадминам личное оружие не положено, это вам не оперативники. Я спорить не стал – время у нас было, всё равно я собирался появиться на месте в самый последний момент, чтобы застать компанию за открытием «червоточины». Произойти это должно на улице Казакова, у того самого «нехорошего дома», во-он тем углом.
– Кажется, дождь собирается… – Колян оставил травмат в покое, зябко повёл плечами и поднял воротник куртки. – Холодный, будто и не лето вовсе…
Я не слушал его, считая шаги до угла.
…пятнадцать… десять… семь…
Вот. Сейчас выяснится, кто я на самом деле – лошара, повёдшийся на тупую разводку, или сыщик, раскрывший загадку века. Но как на улице-то пусто – неужто, дождик всех разогнал по домам?
…пять… три…
Всё. Пришли.
Дядя Юля не справился. То ли автомобилестроение слишком уж шагнуло вперёд со времён сталинских пятилеток и ленд-лизовского изобилия, то ли злосчастная двойка выработала последние капли моторесурса – но встала она сразу и, похоже, навсегда. Встала, прощально стрельнув из ржавой выхлопной трубы облачком сизого дыма – предсмертная механическая агония, исключающая любые попытки реанимации. Дядя Юля по инерции ещё с минуту терзал то стартер, то трансмиссию, пока Ромка не открыл дверь и не сменил его на водительском сидении.
Старикан был так обескуражен, что даже не стал протестовать. Но пользы от перемены мест вышло не больше, чем в крыловской басне – «двойка» упрямо не желала заводиться. Евсеин нетерпеливо приплясывал вокруг машины, Олежик с Шуриком с двух сторон, в открытые окна салона, наперебой давали советы. Причём у Шурика, захватившего стратегическую позицию возле водительской двери и с успехом отразившего попытки дяди Юли его оттеснить, имелось преимущество – на правом сидении были по самую крышу набиты картонные коробки, в которых вязли Олежиковы вопли. Алиса же, удержавшись от соблазна присоединится к хору знатоков (автолюбительница, как-никак, третий год за рулём!) медленно стервенела – и наконец, не выдержала:
– Да прекратите уже это кукареканье! Мужчины вы, или нет? Закатите на руках, всего-то два десятка шагов осталось!
Удивительно, но, никто и не подумал с ней спорить. Небольшую дискуссию вызвал лишь новый «порядок следования», но Роман, вовремя опомнился, вспомнил об ответственности перед загадочным (только для Алисы, разумеется), бароном Корфом – и принялся распоряжаться. Дядя Юля был возвращён за баранку с указанием править прямиком в подворотню. Доцент, вооружённый «искалкой», занимал строго выверенную позицию на мостовой, в пяти шагах от стены. Четверо мужчин (Евсеин оставался при своей драгоценной искалке) были назначены на роль тягловой (вернее, толкательной) силы. Предстояло разогнать несчастный тарантас так, чтобы тот вкатился в устье «червоточины». Причём, Шурику и Олежику следовало, как только капот пересечёт «горизонт событий» (мудрёный термин, употреблённый дядей Юлей), придать «двойке» дополнительное ускорение сильным толчком и самим остановиться. Гиляровский же должен был толкать дальше – и проскочить в «червоточину» вслед за машиной.
Алисе велено было идти первой – так, чтобы и под колёса не угодить, и сигнал подать, если многострадальный «жигуль» габаритами не впишется в «меж-мировой тоннель».
Совместными усилиями (дядя Юля приоткрыл водительскую дверцу, высунулся и сварливым голосом отдавал команды, одновременно крутя руль) машину поставили поперёк мостовой, заблокировав при этом проезжую часть. Стрелки часов указывали двадцать трисорок семь – детское время для столичного мегаполиса. Но улица Казакова была пуста – ни транспорта, ни даже случайных прохожих.
Евсеин поднял «искалку». Все, и даже дядя Юля, замерли.
Алиса хорошо запомнила, как появляется на стене призрачный контур подворотни-»червоточины» Но на этот раз картина была иной: на стене возник мерцающий фиолетовый контур – и стал разрастаться, поглощая жестяной жёлоб водостока, окно, жёлтую газовую трубу на кронштейнах, и рос, пока не превратился в прямоугольник около двух метров в высоту и не четырёх – в ширину, затянутый пульсирующей лиловой плёнкой. За ней во мраке угадывались мелькающие бесформенные тени.
Алиса от неожиданности попятилась – в прошлый раз, когда гости из прошлого появились на Гороховской, всё было совсем иначе – они просто возникли на тротуаре ниоткуда, из ничего.
– Не бойтесь, барышня!
Это Евсеин, отметила Алиса. Значит, всё пока идёт хорошо.
– Так и должно быть, не пугайтесь!
Доцент говорил бодро, даже жизнерадостно, стараясь развеять её («а, может и свои?» – мелькнула мысль) сомнения.
– Тоннель нестабилен, отсюда и свечение. Но надо поторопиться, а то погаснет – и тогда уже будет поздно…
Алиса несколько раз кивнула, продолжая пятиться прочь от зловещей плёнки. От мысли, что ей предстоит шагнуть в это лиловое «нечто», тревожно сжималось сердце.
– Берегитесь, Алиса Николавна! – зычно гаркнул Гиляровский – и опоздал. Бампер «двойки» ткнулся Алисе под колени и она, не устояв, взмахнула руками и уселась на капот. Оброненная «искалка» с проволочным дребезгом полетела на асфальт.
– Да что ж это такое! – не своим голосом взвыл Евсеин. – Попортите, погнёте – что будете делать?!
– Вообще-то, я её однажды уже собрала! – огрызнулась Алиса. – Страх перед лиловой плёнкой у неё как рукой сняло, осталась только злость на собственную неуклюжесть. – То есть, мы с дядей Юлей собрали. Понадобится – снова сделаем, невелика премудрость…
Евсеин, не обращая внимания на её слова, схватил пострадавший прибор и близоруко всмотрелся в сплетения проволок.
– Две… три… слава Богу, все бусины на месте! – с облегчением выдохнул он. – Ну, давайте же, скорее – не видите, оно гаснет!
Действительно, плёнка светилась уже не так ярко.
– По местам! – зычно скомандовал Роман. – Алиса, иди, а мы катим машину сразу за тобой!
Она погрузила в плёнку руку, чуть помедлила (ничего такого, вроде, не ощущается) и решительно шагнула вперёд. И в самую последнюю долю секунды, когда лицо уже тонуло в лиловом омуте, успела расслышать невнятный повелительный крик:
– …на месте!..
«Да что же это такое?..» – мелькнула затухающая мысль, и сознание Алисы поглотило загадочное «нечто».
Я заорал: «Всем стоять на месте! Уголовный розыск!» – и прыгнул вперёд, наперерез гружёной сверх всякой разумной меры ВАЗовской «двойки», катящейся прямо в стену двухэтажки – вернее, в разлитую по покрывающему её сайдингу светящуюся блямбу, только что на его глазах назад поглотившую Алису Фролову.
Четверо мужчин, толкавших машину, замерли в неудобных позах. «Жигуль», проскрипев натруженными покрышками по тротуару, по инерции вкатился в лиловое сияние – и замер, словно разрезанный светящейся мембраной пополам.
– Стоим, граждане! Предъявляем
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 65
