— Пойдем в «Модный квартал», — Мать уверенно направилась к эскалатору. — Я видела там отличные блузки со скидкой.

Аля послушно следовала за матерью, разглядывая витрины магазинов. Группка подростков примерно ее возраста толкалась у кофейни, громко смеясь над чьей-то шуткой; молодые мамы с колясками сидели на скамейках у фонтана; пожилая пара медленно двигалась вдоль витрины ювелирного магазина, что-то обсуждая. Обычная, повседневная жизнь. Настоящая, земная, скучная. Без волшебства, без чудес, без идеальных двойников и ночных поцелуев со вкусом морской соли под светом луны.

— …а потом я ей говорю, знаешь, Маш, эту коллекцию разобрали в первый же день, так что нечего теперь ныть…

Голос матери доносился до нее словно сквозь вату. Аля кивала в нужных местах, делая вид, что слушает, но мысли ее витали далеко — в таинственном дворце, где ее ждал Ноктюрн. Где ее ждал идеальный мир, созданный специально для нее.

— …и представляешь, она согласилась! Дала мне скидку в тридцать процентов! Я просто в шоке была…

Серый промозглый день заглядывал сквозь стеклянную крышу атриума, окрашивая все вокруг в бледные, тусклые тона. Люди двигались как в замедленной съемке, их лица казались размытыми, бесцветными.

— Аля! Ты меня вообще слушаешь? — голос матери выдернул ее из задумчивости.

— Да, мам, конечно, — автоматически ответила она, как делала десятки раз до этого.

— И что я сейчас сказала? — Мать остановилась, скрестив руки на груди.

— Э… что-то про скидку в тридцать процентов?

Мать закатила глаза:

— Это было десять минут назад! Я спросила, хочешь ли ты зайти в кафе перед тем, как мы начнем ходить по магазинам.

— А, да, конечно, — Аля попыталась улыбнуться. — Было бы здорово.

Но в глубине души она знала, что ни кафе, ни магазины, ни весь этот торговый центр не могли дать ей того, чего она действительно желала.

* * *

Бутик «Модный квартал» встретил их ярким светом и громкой музыкой. Консультантка — девушка с идеальной укладкой и вычурным макияжем — тут же метнулась к маме, заметив в ней потенциальную покупательницу. Они мгновенно погрузились в обсуждение новой коллекции, тенденций сезона и скидочных акций, а Аля просто стояла среди вешалок с одеждой, глядя сквозь них, как на пейзаж сквозь стекло автомобиля.

Её мысли витали где-то между сном и явью. Перед глазами все ещё стоял светящийся силуэт Ноктюрна, а губы помнили вкус его поцелуев — сладких, слегка солоноватых от морской воды. Здесь, в царстве обыденности, она ощущала себя чужеродной. Словно проснулась посреди спектакля на сцене, не зная ни своей роли, ни текста.

Мать протягивала ей какие-то блузки, юбки, платья — каждые несколько минут что-то новое. Аля механически кивала или качала головой, не вникая в вопросы. Даже не заметила, как почти за раз выпила целую бутылку воды — напоминание о ненавистном физическом теле, нуждающемся в поддержании жизни.

«Когда же закончится этот день?» — мысленно взмолилась Аля, глядя в окно на серое небо. Минуты тянулись, как патока — густые, вязкие, бесконечные. Каждый момент здесь будто украли из времени, которое она могла бы провести в объятиях Ноктюрна.

Голоса вокруг сливались в монотонный шум. Продавщицы, покупательницы, мать, музыка из колонок — все это становилось фоновым гулом, в котором тонули её мысли. Только одна оставалась ясной, как свет маяка среди тёмного моря: скорее бы ночь, скорее бы сон, скорее бы снова туда.

— Алька, смотри какое платье, — Мать держала в руках изумрудно-зелёное платье, расшитое серебряной нитью. — Может, примеришь? Оно бы так подошло к твоим глазам.

Аля вздрогнула. В похожем платье она танцевала с Ноктюрном — словно отголосок того мира проник в жестокую, серую реальность, дразнил и манил её.

— Нет, мам, — она покачала головой. — Не думаю, что оно на меня налезет.

— Ну что ты такое говоришь, — улыбнулась мама, не замечая горечи в голосе Али. — Это сорок восьмой размер, должно подойти.

Аля устало вздохнула:

— Мам, ну зачем? Я всё равно никуда не хожу. А в школу в таком не походишь.

— А новогодние праздники? — не сдавалась мать. — Уже скоро декабрь. Неужели не хочешь выглядеть красиво?

«Только во снах я выгляжу красиво!»

— Я не собираюсь ни на какие вечеринки. И ты знаешь это.

— Ты слишком замкнулась в себе, — Мать поджала губы. — Нельзя всё время сидеть дома. Тебе нужны друзья, общение.

— У меня есть друзья, — соврала Аля. — И общения мне хватает.

— Ну хорошо, дело твоё, — мать сдалась неожиданно легко. — Я в примерочную. Подождёшь тут?

Аля послушно кивнула, радуясь, что тема закрыта. Но когда мать скрылась за занавеской с охапкой одежды, Але вдруг стало совсем невыносимо здесь больше находиться. Духота, запах новых тканей и духов, непрекращающаяся музыка — всё это давило на нервы и душило.

Она шагнула к примерочной, собираясь сказать матери, что подождёт снаружи. И случайно увидела себя в большом зеркале, установленном так, чтобы покупательницы могли рассмотреть наряды со всех сторон.

Мерзкое, безжалостное стекло сразу явило всю правду — бесформенную фигуру, скрытую под мешковатым свитером, массивные бёдра в старых джинсах, двойной подбородок, который она всё время пыталась скрыть, опуская голову. Круглое бледное лицо с россыпью подростковых прыщей — как болезненное пятно среди ярких красок бутика.

В животе разверзлась чёрная дыра, поглощающая все чувства, кроме отвращения. «Уродина. Жирная, неуклюжая уродина».

— Мам, — позвала она, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Я пока похожу по магазину, ладно?

Из-за занавески донеслось невнятное «угу», и Аля выскочила из бутика, глотая подступающие к горлу слезы. Ноги сами понесли её к выходу, подальше от зеркал, от людей, от собственной ненавистной реальности.

* * *

Октябрьский дождь, мелкий и холодный, сразу облепил лицо ледяной плёнкой. Аля не обратила внимания — внутреннее жжение было сильнее внешнего холода. Она остановилась у ворот торгового центра, не зная, куда идти дальше. Домой? Но там опять придётся ждать ночи, сталкиваться с отцом, а потом и с матерью, играть роль нормального человека. Может быть, можно просто где-то пересидеть этот день? Дождаться темноты и…

Её взгляд скользнул к площадке перед входом в торговый центр и внезапно замер. Под небольшим навесом, за декоративными кустами, стояла скамейка. И на этой скамейке…

Мир вокруг словно застыл. Время остановилось. Воздух в лёгких превратился в лёд.

На скамейке, прямо у всех на виду, сидели Роман и Полина. Сидели так близко, что между ними не поместился бы даже лист бумаги. Его рука лежала на её тонкой талии, а её пальцы запутались в его изящных тёмных кудрях. А их губы… их