– И с вами! – сказала Хлоя, притягивая меня к себе для короткого объятия, потом сделала шаг назад и окинула меня критическим взглядом. – Вы челку никогда отрезать не думали?

– Э-э… нет, если честно.

– Вам очень пойдет. – Она кивнула и направилась обратно к дому. – Счастливого пути!

Я помахала, обернулась к Уайли:

– Спасибо вам. За все.

Он только махнул рукой.

– Ты, главное, не лихачь на дороге. Удачи. – Он протянул мне руку, я ее пожала. Уайли улыбнулся настоящей своей улыбкой, в углах глаз побежали морщины. – Дарси.

Я улыбнулась в ответ, пытаясь запечатлеть этот миг в памяти. Телефон был заряжен, я знала, что можно его достать и попросить сделать фото, но не собиралась поддаваться искушению. Не только потому, что вышло бы бестактно, но еще и потому, что мне и самой хотелось, чтобы от этой истории не осталось фотографий. Лучше самой все запомнить накрепко.

Я подошла к машине, открыла пассажирскую дверь. Расселл высунул локоть в открытое окно, кудри падали ему на лоб, в черных очках отражалось солнце.

Я уселась, пристроив холщовую сумочку у ног, и поняла, что в такой машине я впервые. Была она, видимо, шестидесятых-семидесятых годов. У нас с Расселлом даже не было отдельных кресел – впереди было общее сиденье без всяких разделителей. Ремни безопасности застегивались на животе – я знала, что в старых машинах такое бывает, но сама видела только в самолете. Окна открывались ручкой, и с таким я тоже еще никогда не сталкивалась.

– Готова? – спросил Расселл, запуская двигатель.

Я кивнула.

– Готова. Тебе адрес сказать? Пересадочный терминал на Саут-Стрип. – Я огляделась и поняла – ну еще бы, – что в машине нет никакого бортового компьютера с навигатором. – Если хочешь, буду за штурмана.

– Общее направление я знаю, может, помощь понадобится уже ближе к месту.

– Хорошо. – Я достала телефон, вбила адрес. – И еще раз спасибо, что согласился подвезти.

– Не за что. – Он включил передачу, и мы покатили по дорожке к воротам. Я оглянулась и увидела, что Уайли все стоит и смотрит нам вслед. Он поднял руку, махнул, я махнула в ответ. – К девяти мы точно успеем.

– Отлично.

При нашем приближении ворота начали раскрываться внутрь, и когда раскрылись полностью, Расселл выехал наружу. Я обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на главный дом, на это невероятное место, куда я вчера в буквальном смысле свалилась с неба; я накрепко запечатлела его в памяти, а потом мы двинулись с места, и дом исчез из виду. Я прислонилась к спинке, обитой мягкой бордовой тканью.

– Мне придется долго объясняться, если папа вернется и не застанет меня дома.

– Он правда думает, что ты уже вчера вернулась?

– Он и сам пока в отъезде, так что мне вроде бы ничего не грозит.

– Да, я сегодня утром быстренько поговорил с мамой, она тоже не в восторге. Почему-то людей расстраивает, что ты сбежал с музыкального фестиваля и несколько часов был не на связи. Кто бы мог подумать?

Мы подъехали еще к каким-то воротам, Расселл сбросил скорость. Женщина в будке кивнула, и через миг ворота открылись.

– Пообещала серьезный разговор сегодня вечером, когда я вернусь, – добавил он, поморщившись.

Некоторое время мы ехали молча. Я опустила стекло, утренний ветерок ерошил волосы; потом посмотрела на Расселла – он сидел на расстоянии вытянутой руки.

– Чего? – спросил он, бросая на меня взгляд.

– Ничего. Просто сообразила, что мы в первый раз едем вместе в машине. А на вертолете уже летали. Все у нас наперекосяк.

– Зато мы вместе ехали на автобусе. Это же считается?

– Наверное. И все равно странно, что я впервые вижу тебя за рулем.

– И? Какой вердикт?

Я развернулась к нему, подтянула одну ногу. Здешние ремни оставляли свободу движения.

«Зато они были не такими безопасными, – заметила Диди. – Ты же это понимаешь?»

– Ты очень аккуратно водишь. – Ехал он осторожно и довольно медленно, руль держал за верхнюю треть. – Просто мечта инструктора по вождению.

– Да уж. – Расселл коротко рассмеялся. – Просто… я попал в аварию, когда только получил права. Мы ехали с Бенами, за рулем был Дылда. Какая-та машина выскочила на красный и врезалась в нас – нас закрутило на перекрестке, и мы впилились еще в одну машину…

– Ужас какой. Все уцелели?

– Бену подушка безопасности сломала ключицу. Я здорово поцарапался. В одном месте даже пришлось делать пересадку кожи.

– Правда? Я не видела.

– Ну, лоскут брали с э-э… попы. – Я увидела, что Расселл краснеет, щеки медленно заливаются краской.

– А, ясно, тогда понятно, почему я… – Я не договорила, потому что вдруг вспомнила, что в принципе видела почти всю кожу Расселла; лицо у меня, видимо, стало того же цвета, что и у него.

– Я с тех пор быстро не езжу. Друзья надо мной постоянно ржут. Дылда Бен даже называет меня Бабулькой из Пасадены[8].

– Но там в песне речь как раз о том, что она ездит очень быстро.

Как наступало лето, папа сразу же начинал петь песни группы The Beach Boys. Он называл это «летом калифорнийской музыки» и, пока готовил ужин, мурлыкал себе под нос Fun, Fun, Fun, или Wouldn't It Be Nice, или God Only Knows. Так что я будто бы через осмос впитала весь репертуар не только «Ночных ястребов», но еще и The Beach Boys. Я не смогла бы вспомнить, когда я выучила их песни, но каждое слово альбома Pet Sounds отпечаталось у меня в голове вместе с алфавитом.

– «Она гроза бульвара Колорадо»[9], помнишь?

Расселл покачал головой:

– Папе не говори. Он меня никогда не простит.

– Ну… Бены же могут тебя так обзывать и по какой-то другой причине, не из-за того, как ты водишь.

Расселл опять рассмеялся.

– Теперь уже все нормально, но раньше я страшно стрессовал, когда ездил по городу. Слишком много перекрестков, вечно то встал, то двинулся, сплошные светофоры. А на шоссе гораздо легче. Там я обычно и езжу.

– В смысле, в Вегас? Из Лос-Анджелеса?

Он кивнул:

– Как по мне, отличный маршрут. Четыре с половиной часа, прекрасные виды – только тебе надоело сидеть за рулем, а ты уже на месте.

– Причем не в Джессе, штат Невада.

Расселл рассмеялся:

– Точно.

– Ну, постараюсь насладиться видами из автобуса.

– Кстати, про автобусы – как, думаешь, у них дела? – спросил Расселл, перестраиваясь в соседнюю полосу.

– У кого?

– У наших знакомых с автовокзала. Ребят с планшетом и обгоревшего чувака.

– Наверное, они уже почти в Лос-Анджелесе.

Расселл кивнул, а потом улыбнулся:

– Если только не…

– Только не – что?

– Если только не окажется, что Джесс – заколдованный город, который появляется раз в сто лет, и мы с тобой сбежали в самый последний момент.

Я нахмурилась, снова прижалась головой к окну:

– Почему мне это кажется знакомым?

– Почему? Это же из «Бригадуна»! – выпалил Расселл. – Бросил на меня быстрый взгляд и снова сосредоточился на дороге. – Мюзикл.

– А, ну да. Я знала, что знаю, что это откуда-то.

– Обязательно его найди. Один из лучших!

– Или я могу послушать твой мюзикл.

В машине не было привычной торпеды – да и держателей для стаканов тоже, – зато над воздуховодами (плюс еще и пепельницей!) имелся выдвижной лоток, куда Расселл положил свой телефон. Я подозревала, что подключить его в этой древней колымаге некуда, но Расселл мог бы просто сделать громкость на максимум.

– Гм. – Расселл посмотрел на часы. – Ну, может быть.

– Так, – сказала я через секунду, вспомнив, что вообще происходит. Посмотрела на свой телефон, оказалось, что приедем мы через пять минут. Целый мюзикл прослушать не успеем. В лучшем случае одну песню. – Следующий поворот – Джордж-Крокет-роуд, потом налево на Гиллеспи-стрит.

– Отлично, – сказал Расселл, слегка улыбнувшись.

Мы, видимо, приближались к Стрипу – вдруг появились щиты с рекламой казино, комиков, шведских столов. Я смотрела в окно и пыталась сосредоточиться на них, отмахнуться от ощущения последнего звонка, которое постепенно нарастало внутри. У нас осталось всего три минуты. И что, это