Когда равновесие между нами было восстановлено, я отделилась от Лютера, вытерла слезы и пошла в свою комнату.

15

Каким легким все стало казаться, когда я поддалась желанию разделить свою магию с Лютером. Конечно, я могла бы выдержать сколько угодно, не видясь с ним. По крайней мере до тех пор, пока правительство не осознает, что это Микке напала на нас, и все не разрешится. Или даже дольше. Я была готова на все.

По крайней мере так я сказала себе в первый день, проспав двенадцать часов подряд. Затем я стала отслеживать пульс Лютера в замке, снова и снова, пытаясь определить, где он находится в каждый момент времени. Может быть, если бы мы с ним снова пересеклись… Мне ведь даже не нужно с ним разговаривать, верно?

Хуже всего было то, что мое отношение изменилось не потому, что я разделила с ним магию. Не совсем. А потому, что он встал передо мной на колено… Я знала, что это всего лишь уловка, его способ манипуляции, и все же этот жест был слишком южным, слишком важным для меня.

Ностра, со своей стороны, обрадовался, увидев, что мне лучше, хотя и не одобрил причин этой перемены.

– Ты виделась с Муром, не так ли? – спросил он меня, пока я расстегивала блузку. – Ты была с ним.

Я нахмурилась и удивленно замерла. Я облокотилась на кушетку в процедурном кабинете лазарета, где мы могли поговорить без лишних ушей.

– Как ты узнал?

Ностра раздраженно вздохнул и повернулся ко мне, держа в руках несколько разноцветных стеклянных бутылочек.

– У вас парная магия.

Я восприняла это как обвинение.

– Как будто я сама этого захотела, – возмутилась я.

– Нет, конечно нет. Это не твоя вина. Но…

Я полностью сняла блузку, и Ностра бросил взгляд на мой бок. Я вспомнила, что он еще не видел татуировку. Целитель фыркнул и, изобразив кривую улыбку, указал на нее.

– …это. Именно это.

Подойдя ко мне, он открыл одну из бутылочек. Ностра сбрызнул мою кожу жидкостью, отчего отметины тускло заблестели, и принялся внимательно меня осматривать.

– Как ты узнал об этом?

– Раньше я не встречал никого, кто мог бы делиться своей магией, но симптомы у вас характерные. Ситуация, когда на тебя напали, была… без сомнения, необычной, но после этого вы оба страдали бессонницей, он упал с лошади, ваши магии были в полном разладе… А тут внезапно вы оба снова как огурчики.

Я позволила Ностре несколько минут поработать в тишине, пока он использовал свою магию, чтобы осмотреть мои внутренние, еще не зажившие раны, соответствовавшие отметинам на моей коже.

– Я с ним не вижусь, – сказала я наконец. – Это было всего один раз.

Ностра остановился и посмотрел на меня.

– Это… безумие. Можешь надеть блузку. – Он отошел в сторону, чтобы сделать пометку в тетради, пока я одевалась. – Как обстоят дела с болью?

– Лучше. По крайней мере после встречи с Лютером. Она приходящая.

– Кое-что еще не зажило окончательно, хотя этого и не видно.

Он мог не говорить мне об этом, я и так это чувствовала.

– Как можно чаще принимай ванну, – продолжал он. – Тебе это поможет. И… – Он повернулся ко мне, поджав губы. – Постарайся видеться с Муром, если будет нужно.

Я кивнула и через мгновение глубоко вздохнула.

– А можно ли как-нибудь?..

– Нет, – прервал он меня. – Я ничего не могу с этим сделать.

Я снова кивнула. На самом деле я уже знала ответ, но все равно должна была спросить.

* * *

Я решила возобновить дежурство в телеграфной комнате, а также попросила Мактавиша продолжить тренироваться со мной, хотя его уроки и не спасли меня во время нападения. Мне нужно было чем-то занять себя, чтобы всеми силами оттянуть момент, когда придется принять решение. О Лютере и Микке.

Это было главной причиной, по которой я решила присутствовать на праздновании годовщины Оветты, хотя я и не хотела больших многолюдных вечеринок.

Несмотря на то что отмечалось объединение Севера и Юга, за пределами Роуэна практически ничего не организовывалось. Однако в столице этот праздник считался еще более важным, чем день Зимнего солнцестояния или Наступление весны, которые праздновались на территории замка с участием всего города.

– Сейчас середина зимы, – возмущалась Клавдия, когда мы шли через заснеженные сады. – Почему мы не можем провести все внутри?

– Потому что, когда был основан Роуэн, замка не существовало и праздновать приходилось на открытом воздухе. Это традиция, – объяснял ей Лиам. – Кроме того, есть костры.

– С магией?

На этот раз Клавдия, похоже, не была так расстроена идеей использовать ее для чего-то другого, помимо растений.

– Да не волнуйся, не замерзнем.

Однако Сара все равно жалась ко мне, держась за руку. Я улыбнулась ей, а она ответила тем же. Я знала, что Сара заметила перемены последних дней, и, хотя она не расспрашивала меня, я видела облегчение на ее лице.

Земля, летом покрытая травой, теперь была заполнена людьми и маленькими деревянными лавками. Их было меньше, чем на Фестивале урожая, но многие приезжали в Роуэн со всех концов страны, желая продать свои товары, поэтому здесь всегда можно было найти какие-нибудь редкости. Также тут встречались лавки с традиционными продуктами из разных регионов: блюда, которые обычно нельзя было найти при дворе и которые продавались по заоблачным ценам. Но мы туда не пошли. Первым делом мы направились в зону турниров, где северяне и южане участвовали в дружеских состязаниях по разным дисциплинам. Подойдя к месту регистрации, я увидела Иону, смотрителя конюшен, он был одним из волонтеров, записывающих имена участников.

– Иона! Я и не знала, что ты в команде организаторов.

Он посмотрел на меня, нахмурившись, с явным недовольством:

– Мой брат состоит в Комитете, и им нужна была помощь.

– А, понятно.

– А то с чего бы? В предыдущие годы я еще находил в этом какой-то смысл, но нынче… Учитывая все происходящее, должны ли мы праздновать то, что объединились с этими?

Я закусила губу, не зная, что ответить, и Иона заметил мое смущение.

– С другой стороны, праздник есть праздник, верно? В чем ты хочешь участвовать?

В итоге я записалась только на фехтование, и мы с друзьями направились в зону, где должно было проходить состязание. Лютер и Джеймс тоже оказались там, но поприветствовали нас лишь издали.

Я прошла пять раундов, используя магию так, как учил меня Лютер, и чувствовала на себе его взгляд всякий раз, когда сам он стоял в стороне. Лютер дошел до полуфинала, но мы уже выбыли, а оставаться и смотреть, выиграет ли он, мне не хотелось.

Остаток дня мы провели, наблюдая за другими турнирами и затариваясь в лавках. Лиам захотел отведать настоящей южной каши из гороховой муки, но она слишком напоминала мне об отце, поэтому я ела с неохотой. Несмотря на то что день был для меня омрачен, я позволила уговорить себя остаться на последний турнир – главное развлечение всех юбилеев. Мы расположились на огромном камне рядом с одним из костров, не ощущая холода от нетающего снега.

– Есть какие-нибудь новости от твоей мамы? – тихо спросил Лиам.

Хотя мы с ней ничего не рассказывали остальным, было трудно скрыть ее отсутствие от моего двоюродного брата.

– Да, несколько дней назад мне пришло еще одно письмо. Она говорит, что с ней все в порядке.

Лиам на мгновение сжал мою руку.

– В чем заключается это соревнование? – поинтересовалась Клавдия.

– Нужно рубить дрова, не используя магию, – ответил Ной, разглядывая толпу.

Клавдия рассмеялась:

– И что в этом особенного?

– Дело не в испытании, – объяснила Сара, – а в награде. Чтобы построить Роуэн, потребовалось вырубить часть леса, но потом люди посадили в его окрестностях новые деревья, чтобы компенсировать потери. Поэтому приз в этом испытании – семена.

– Ах… На Юге семена дарят друг другу влюбленные.

– Так и есть. Даже